Князь. Всадники ночи

– Какие моменты? – ответил ему жалобный женский голос. – Проклятая автоматика! Я забыла дать команду фиксации режима. Свет!

Каюта опять стала яркой. Однако в ней пропала всякая мебель, все выступы и банкетки, а женщина, морщась, лежала на спине на полу.

– Ушиблась? – присел рядом князь.

– Потом разберусь… – Она обхватила Андрея за шею и привлекла к себе. – Сумерки хочу!

* * *

Свет зажегся неожиданно, заставив Любу недовольно поморщиться и уткнуться носом Андрею в грудь. Тишину разорвал бравурный марш.

– Это будильник? – пригладил ее волосы Зверев.

– Да… – зевнула космонавтка. – Опять на смену. Два завтрака класса «спорт»! Интересно, что система контроля мне теперь в файл напишет? – Она повела плечами, откинулась на спину и стала загибать пальцы: – Отказ от сна, нарушение диеты, превышение нормы питания, интим в рейсе, перерасход воды плюс галлюцинации.

– А откуда галлюцинации?

– Разве ты забыл, что тебя на космическом корабле быть не может? Если, конечно, не поверить в то, что тебя забросило колдовством из прошлого. Дикарь…

Она коротко чмокнула его в губы, поднялась и ушла в душевую. Через минуту вернулась уже в эластичном облегающем комбинезоне, застегнула на поясе ремень с двумя тонкими сумочками. Подняла голову на князя, пожала плечами:

– Как тебя одеть, не представляю. Загрузка костюмами посуточная идет.

– Я не гордый, вчерашнее возьму…

Зверев направился в душ, наскоро ополоснулся, чуть подождал, дав горячему воздуху себя подсушить, после чего привел волосы в порядок и присел к столу напротив женщины, помешал трубочкой красно зеленое пюре:

– И что теперь будет? Уволят?

– За что?

– Ну ты сама перечисляла…

– Ерунда, на программный сбой спишут, – отмахнулась Люба. – Кто же в твое существование поверит? Значит, и все сопутствующее – сбой в системе. Опять же, панели выгорели…

– Меня ведь вся команда видела!

– А кто их спрашивать станет? Полетные журналы систематизируются автоматически, выговоры и поощрения начисляются по нормативам. Если аварии не случилось, то все, что в алгоритм не укладывается, всегда на сбои валят. Ну разве внеплановый медосмотр пройти заставят.

– Может, тогда еще по завтраку?

– Не успеем, – засмеялась женщина. – Да а, на тебе столько мяса наросло, что полторы порции нужны. Дикарь. Пошли.

Вскоре они прибыли на центральный пост – серый и унылый, с белым овальным потолком и обычным полом.

– Привет, Рита. Как тестирование?

– Часа два назад закончилось, все в пределах допустимой погрешности… Как себя чувствуешь? Какая то ты невыспавшаяся, Люба.

– Не завидуй, везения не будет. Пройди по служебному и модульному уровню, проверь контакт с баржами, потом доложишь.

– Только пообедаю, хорошо? – поднялась из кресла космонавтка.

– Конечно.

– Чего то я не понял, – оглянулся на уходящую космонавтку Андрей. – Вы по какому графику работаете?

– По скользящему. Шестнадцать часов смена. Восемь часов сна, два часа на прочие нужды.

– Так в сутках же всего двадцать четыре часа!

– На космофлоте за сутки приняты двадцать шесть часов. Физиологическая норма. – Она прошлась по рубке, оперлась ладонями на пульт. – Странное ощущение. Я знаю, что встретила человека из дикого, невероятного прошлого. Наверное, нужно что то спросить, узнать. Ведь ни у кого больше такого шанса не появится. А чего спрашивать, не знаю. Слушай, Андрей… Плохо, наверное, там было? Ну в шестнадцатом веке?

– Да уж получше, чем здесь.

– Что о? Ты хочешь сказать, что вы там, полторы тысячи лет назад, жили лучше, чем мы сейчас?

– А ты когда нибудь пробовала запеченного целиком, молочного поросеночка, покрытого хрустящей румяной корочкой и с большущим зеленым яблоком во рту?

– Это же ужасно!

– Ужасно жрать пластмассовые сухари, которые к тому же после жевания выплевывать нужно.

– Зато у нас у всех здоровая эмаль, здоровые зубы.

– Что то не помню, чтобы мои холопы жаловались на кариес. А ты хоть раз в жизни спала на сеновале, а, Любовь моя? – Андрей наклонился к женщине. – Когда падаешь в это огромное хранилище, как в океан, пахнущий мятой, зверобоем, ромашками, медом, когда тонешь во всем этом податливом богатстве, зарываешься в нем с головой – и тебя уже никто не найдет, никто не разлучит с тем, кому позволено разделить с тобой это наслаждение…

– Мы не станем заниматься этим на центральном посту! – уперлась ему в грудь ладонями космонавтка.

– Да? – Князь отодвинулся, провел рукой над пультом. – Горби, загрузи энциклопедию. Возможно, принцессе захочется узнать, что такое проводы зимы, Рождество и штурм снежной крепости, что такое лапта, межа и городки, что такое праздник Ивана Купала, сотовый мед и уха из только что пойманной форели. Или, может быть, ваши прикроватные «симуляторы» способны передать, что такое настоящий вкус, настоящий запах? Настоящий страх и настоящий восторг? Что такое играть с людьми, а не с компьютером, и веселиться с друзьями, а не с системным блоком?

– Откуда ты знаешь, что такое «симулятор»?

– Несложно догадаться. Что же он так долго загружает?

– Объем большой. Зачем тебе энциклопедия? Ты вроде уже все узнал.