Князь. Всадники ночи

– Солнце отправит меня спать, князь, – так же весело сообщил вампир, – но оно ничего не изменит для тебя. Разве ты не заметил? Я взял себе слуг из числа смертных. Их немного, но удержать взаперти четырех неудачников они смогут. Тебе не прорубить саблей стены из мореного дуба, а дверь я велел забить железной решеткой. Когда тебе захочется пить, то дождись ночи и поговори со мной. Я хочу знать, что дороже смертному: бессмертная душа или глоток воды?

– Проклятие! – в сердцах ударил кулаком резной столб Андрей. – Без воды нам больше недели не продержаться.

– Дня три, – поправил его Пахом. – На четвертый мы ослабеем, и нас заберут, как поросят из загона. Ни рукой, ни ногой пошевелить не сможем. Мы с Василием Ярославичем раз попались татарам в порубежье. Три дня в сухом доле в окружении стояли. Спасибо, тульские ратники подоспели, не то взяли бы нас крымчане, что кутят.

– Три дня… – Зверев прикусил губу. – Три дня – срок большой. Можно чего нибудь придумать.

– С этой нежитью не сговоримся, – запалил новую свечу от догорающих Пахом. – А вот со смердами сможем. Как эти… Ну вампиры. Как они от солнца спрячутся, холопам серебро, землю, послабление от тягла пообещать можно. Они, знамо, хозяина боятся. Однако же, коли с собой заберем, отчего бы им и не согласиться? Серебро на многих, что змея, действует. И заворожит, и разума последнего лишит.

– Нет. Нет, Пахом, так дело не пойдет, – мотнул головой князь. – Вампиры – это зараза хуже черного мора. Расползается, что сорняк в поле. Коли сразу с корнем не выдернешь – потом никакой управы на них не будет. Куда ни беги, а рано или поздно они все равно на наши земли явятся. Нам не о спасении думать нужно, а о том, как нежить эту истребить.

– Я биться готов, княже, живота не пощажу. Да как, коли не выйти нам отсель? Дверь, сказывают, заперта, прыгать высоко.

– Чего делать станем, Андрей Васильевич? – подошли молодые холопы.

Илья с жалостью добавил:

– Надобно было крынку пива прихватить. Бо в горле пересохло.

– Помолчи про воду, олух, – отвесил ему подзатыльник Пахом. – Без тебя тошно.

– Серебро пересчитал, князь? – снова подал голос боярин Калединов. – Хватит холопов моих смертных купить? – Он рассмеялся. – Не купишь, княже. Я слово такое знаю, супротив которого ни един смертный не пойдет.

– Предусмотрительный, паскуда, – опять сплюнул Андрей. – И про это подумал. Грамотно он ловушку приготовил, все рассчитал. Для дураков – баня, для умных – колокольня. Итог же для всех один.

– Не обожгись, княже, – предупредил Изольд. – Свечи твои догорают.

Зверев кивнул, запалил от огарков три новые свечки, подогрел над огнем нижнюю часть и прилепил свечи к колоколу – чтобы не держать. Помолчал, оглаживая холодный металл:

– Как думаешь, Пахом, а сколько в этом красавце веса?

– Мыслю, пудов шестьсот, не менее.

– Шестьсот… На шестнадцать… – Андрей громко присвистнул: – Без малого десять тонн! Как же балка такую тяжесть выдерживала?

– Толстая, княже… Из дуба выпилена, в воде выдержана. Ее, может статься, лет сто для прочности в реке выдерживали..

– Сто лет? – вскинулся Зверев. – Ну тогда боярин Федот Владиславович явно врет. Всю колокольню таким макаром выстроить не могли. Это же надо сперва построить, потом разобрать, вымочить, через сто лет снова собрать…

– Видать, как раз под этот колокол и строили. Тяжелый. В храме, что рядом с домом батюшки твого, колокола всего по пять пудов весом. Ты для своего княжества на полста пудов заказал. А тут – вона какой… По случаю такие не льют. Видать, задолго готовились. Али достался кому из достойных предков боярина нынешнего, а уж дети его расстарались повесить достойно.

– Лучше бы он на полста пудов был, – втиснулся в разговор Илья. – Маленький мы бы вчетвером обратно на балку подняли. Да так вдарили, что чертям в аду жарко бы стало.

– Не терзай себя, князь! И людей своих пожалей! – посоветовал снизу вампир. – Все едино моими станете. Хоть через муку, хоть без нее. Без воды оно тяжко сидеть. Особливо зная, что станет, как в беспамятство впадешь. Ибо в этот час я поднимусь к тебе да изопью, ако чашу царственную. И станешь ты тем, отчего так убежать рвешься. Не ищи лишних мук. Спустись сам.

– Лучше я со звонницы головою вниз кинусь! – крикнул Пахом.

– И что станет с твоею душой, несчастный? Смертный грех, смертный грех руки на себя наложить. Рази так ты ее спасешь, смертный? Ты будешь вечно гореть в аду, терзаясь за глупость свою. Ибо проще и радостнее остаться здесь.

Сверху было видно, что большинство вампиров уже утратили интерес к пленникам. Они прибирали на дворе, кололи дрова, закидывали на чердак хлева сметанное на дворе сено. Рядом с боярином стояли всего человека три, и те – с факелами. Наверное, просто светили хозяину.

– Я подумаю над твоим предложением, Федот Владиславович, – громко ответил Зверев. – От жажды пока не помираю. До завтра подумаю, хорошо? После сумерек приходи спросить. Может статься, и соглашусь.

– Ты чего, Андрей Васильевич? – испугался дядька. – В нежить задумал окреститься, Бога забыть? Вот оно, учение Лютоборово как выпирает!