Князь. Всадники ночи

Изнутри дом Храмцовых отличался от обычного крестьянского разве только размерами. Просторные сени, над которыми белели стропила крыши, справа и слева – большие срубы, каждый со своей печью. Третья печь стояла на кухне – выгородке из плотно подогнанных жердей, занимающей немногим меньше половины сеней. На чердаке, над срубами, уже пахло пряными полевыми травами заготовленное к зиме сено. Молодец вдова, хозяйство не запускает.

Боярская половина была слева. Три комнаты: застеленная вытертыми коврами, просторная трапезная, разгороженная на две половины простенком детская – вряд ли для дворни перину на топчан класть будут, сундуки ставить да пол ковром застилать; дверь в третью светелку оказалась закрыта, но, скорее всего, там располагалась барская опочивальня.

– Вот холодненьким перекусите, покуда баня топится. Прощения просим за скудость. Тяжко вдове дело мужицкое волочить.

Пока хозяйка вела на улице разговоры, стряпуха успела выставить на стол янтарное заливное, в котором белели крупные белые куски неведомой рыбы, блюдо с копчеными окунями, моченые яблоки, квашеную капусту, лоток с груздями и лоток с рыжиками, румяные пряженцы, осетровый балык, халву, залитый медом кунжут. В общем, похоже, Зверев в очередной раз не заметил какой то из постов. Хотя – для путников любые посты отменяются.

– У меня там еще двое холопов с лошадьми заняты.

– Я велю, их покормят, – кивнула хозяйка, окинула взглядом угощение и повернула голову к дверям в сени: – Меланья! Меда хмельного принеси! Как же мужи – и без хмельного? Гостям можно.

– Мы ненадолго, хозяюшка, – предупредил Зверев. – До темноты время еще осталось, верст десять успеем проехать. Мне бы теперь к Великим Лукам как то выбраться. Отсюда прямая дорога есть? А то к Дорогобужу возвращаться не хочется. До него двадцать верст, потом опять на север столько же. Полный день, считай, потеряю.

– И думать не думай, княже, – решительно мотнула головой Лукерья Ферапонтовна. – Куда тут ехать? В лесу дремучем ночевать? Дорога отсель до Великих Лук малоезженая, постоялых дворов почитай что и нет. Рази на Меже вроде был, у самолета.² А к Дорогобужу засветло всяко не поспеете.

– Есть, значит, короткая дорога? – обрадовался Андрей.

– Да уж не через Москву катаемся, княже, – усмехнулась женщина. – Коли от нас ехать, за Вержей развилка будет. Самая левая дорога заросла, она к наволоку ведет, а из двух других по левой надобно отворачивать, которая хуже нахожена. Самая заметная к усадьбе благодетеля нашего ведет, боярина Сафонова. Дальше по плохой дороге поскачете – опять развилка будет. Которая лучше раскатана – то к Дорогобужу, а которая хуже – как раз на север, к Шайтару и Сколоте. И дальше аккурат до Великих Лук. Да там, в деревнях, и спросить можно. Селений меж трактами не много, однако же и там люди живут. Однако я все болтаю да болтаю. Простите Христа ради. Садитесь, гости дорогие, угощайтесь. И мне, княже, кубок налей, Бог простит.

Баня у Храмцовых топилась по белому, так что гости смогли отправиться в парную уже часа через два по приезду, когда угли в топке еще только догорали, а вода во вмазанном в камни котле не успела закипеть. Путники ополоснулись, привычно забрались на полки, в тепло.

– Зело странно сие, княже, – негромко пробормотал Пахом, уронив голову на сложенные руки. – Как мог дьяк послать нас за человеком, коего уж шесть зим на свете нет? Коли знаком был ему боярский сын, то за шесть годов всяко весть о кончине до Москвы донеслась бы. А коли незнаком – отчего так в подробностях ведает, куда скакать, где искать?

– Ты это к чему, дядька? – поинтересовался Зверев.

– А может, и не Иван Юрьевич вовсе это был? – повернулся набок холоп. – Помнишь, как от нас в Новагороде ушкуй увели? Тогда Риус тоже уверял, что это я ему твой наказ передал. А я и не отлучался вовсе. Так, может статься, и здесь нам глаза кто то отвел, заворожил, заморочил? Мы его за боярина Кошкина приняли, а то чародей был злобный. Опять же, выглядел дьяк странно. Пеший, кривой какой то, бледный. Коли вспомнить в подробности, то зело странным он показался при прощании.

– Может быть… – пожав плечами, согласился Андрей. – Однако измельчал князь Старицкий, и Белург опустился. Раньше мертвых поднимал, а ныне мелкими пакостями занимается. Я за минувший год по осени заговор им развалил, не дал Иоанна отравить. Это раз. Заговор на бесплодие с царицы снял. Это два. Жалко только, доказательств найти не удалось, а то б они и сами на дыбу угодили. А они в ответ что? С Пуповского шляха на Смоленскую дорогу меня своротили, чтобы я крюк по дороге домой сделал.

– А как они узнали, что ты не домой, а к отцу в усадьбу отправишься? И когда поедешь?

– Вот черт! – Зверев рывком сел на полке. – Если они знали, когда я отъеду, знали, что в Москве остаться не захочу, значит… Значит, они за мной следили! Значит, и про…

В последний момент Андрей успел прикусить язык. Даже его холопам не стоило слышать о княгине Шаховской и их отношениях. Вот только… Вот только князь Старицкий, получается – знал. Зверев кашлянул и поменял тему: