Князь Рюрик

Они впереди своих воинов — стремя к стремени — кинулись в бой. Молодая кровь ударила в голову, горячей волной разошлась по всему телу. Всё забылось, хотелось только скорейшей стычки с неприятелем, чтобы зудевшая от нетерпения рука заработала, направляя в нужном направлении лёгкую и послушную саблю…

Краешком глаза Рерик видел Уто. Тот схватился с дюжим тюрингийцем, возле которого крутился на коне другой, жилистый и изворотливый, сбоку стремившийся достать мечом его друга. Рерик из неудобного положения полоснул его саблей чуть повыше кольчуги. Увидел, как шею тотчас прорезала тонкая тёмная полоса, мельком подумал про себя: «Этот готов», а затем кинул коня на другого тюрингийца, только что заколовшего одного из воинов-саксов…

Дальше битва развёртывалась сама собой, без руководства Уто и Рерика. Брошенные ранее в обход конные массы стали теснить противника, постепенно сжимая его к центру. Враг стал отступать, а скоро его отступление превратилось в бегство.

После этого поражения тюрингийцы нигде не оказывали никакого сопротивления. Один за другим брались селения и небольшие городишки, которые беспощадно грабились, а дома сжигались. Было захвачено много рабов, которых можно было продать на рынках Балтийского моря. Нагруженное добычей войско благополучно вернулось домой.

Последний день перед прощанием Уто и Рерик провели рядом, вспоминая различные подробности похода, рассказывали друг другу новости своих семей, делились задумками на будущее.

   — Кстати, — сказал Уто, — через две недели я собираюсь ехать в Альдинбург сватать свою невесту. У нас свято соблюдают обряд обручения. Брак с обручённой приравнивается к прелюбодейству. Так что сам можешь представить важность предстоящего события.

Для Рерика это известие было полной неожиданностью. Да, он знал, что у друга имеется невеста, что они помолвлены с семилетнего возраста, он пару раз видел девушку, но чтобы друг надумал жениться… Он всегда думал, что женятся взрослые люди, а себя он ещё считал молоденьким, не готовым для столь важного шага в жизни…

И он спросил:

   — А куда торопиться? Тебе-то всего — семнадцать лет.

   — Отец настаивает. Да и сам посуди: сколько живёт знатный мужчина? Лет тридцать, от силы сорок. Постоянные войны, сражения, битвы… У нас сложился дурацкий обычай: полководец должен вставать во главе войска и первым мчаться навстречу врагу. Это мы с тобой руководили боем издали, и считаю, что правильно поступили. А потом всё-таки сорвались. Считается, что военачальник должен проявлять чудеса доблести и геройства, иначе его перестанет уважать войско. Но ведь в бою первым стараются убить командующего, командира…

Рерик вспомнил, как его отец выскочил первым из крепости, ведя за собой личную дружину, и попал в ловушку. Но следовало ли ему так поступать?

Мог послать вместо себя и другого человека, зато бодричи не лишились бы своего князя, и всё могло пойти по иному пути…

   — А болезни, а эпидемии? — продолжал Уто. — Одна чума чего стоит, косит всех подряд, не разбирая ни титула, ни звания… Вот и прикидывай, сколько тебе небесами отмерено. А ведь надо оставить после себя детей, потомство, наследника престола, обязательно мальчика. Некоторые только и успевают произвести на свет двоих-троих детей, как складывают голову где-нибудь на высоком холме или в дремучем лесу…

   — Как ты разумно рассуждаешь, — задумчиво проговорил Рерик. — Как взрослый мужчина. Я никогда на такие темы не размышлял.

   — Куда мне! Я о свадьбе и не думал. Жил да жил себе, с девчонками по вечерам хороводы водил да изредка со своей нареченной встречался. Это мне отец недавно растолковал. Всё равно, сказал, придётся жениться, а в наше время — чем раньше, тем лучше. Пришлось согласиться.

   — Ты её любишь?

   — Ильву? Конечно. Я кроме неё ни на одну девушку никогда не заглядывался. Она красивая! И умная. Мне иногда кажется, что она умнее меня.

   — Брось ты! Девчонки не могут быть умнее парней!

   — А ты с ней говорил? То-то. Видел пару раз издали. Но хоть что красивая — признаешь?

Рерик вспомнил худенькую девчонку с большими выразительными глазами и тонкими ручками. Так себе, девчонка и девчонка.

Однако ответил:

   — Что она красавица, никто не спорит.

   — Самая красивая на свете!

   — Потому что ты влюблён.

   — Ты-то хоть влюблялся когда-нибудь?

   — Сколько раз!

   — И что ты чувствовал в это время?

   — Как что? Ну думаешь о ней, стараешься увидеть, наедине остаться…

   — У меня всё гораздо серьёзней. Я жизни своей без неё не представляю.

Рерик пожал плечами, ничего не ответил.

Некоторое время ехали молча. Потом неожиданно Уто спросил:

   — Как вернёмся домой, у тебя никаких важных дел не предвидится?

   — Да нет. Все важные дела решает Дражко.

   — А сколько же лет он будет за тебя решать?

   — Как мне исполнится восемнадцать лет. А что?

   — Да вот мысль мелькнула, не пригласить ли тебя на обряд обручения? Всё-таки мы столько лет вместе, ты стал близким другом. И, представь, какая мне честь: переговоры об обручении с невестой ведёт сам князь бодричей!

   — Сумею ли? — засомневался Рерик.

   — Ничего сложного. Не отказывайся, я тебя очень прошу!

   — Хорошо. Уговорил!