Князь Пушкин

Гостей губернатор и его супруга встречали в большой гостиной, где уже были накрыты столы с закусками, а слуги разносили бокалы вина на подносах.

— Князь Ганнибал-Пушкин, Александр Сергеевич, — громко выкрикнул дворецкий, получив от меня соответствующую визитку.

— Добрый вечер, Ваше Превосходительство! — поприветствовал я псковского губернатора, появляясь перед публикой в ярко освещённом зале.

— Вы один? — Борис Антонович Адеркас не смог сдержать своего удивления, — А где Пётр Абрамович?

— Так вышло, — не стал я вдаваться в подробности раньше времени, — Если желаете, узнаю у него причину задержки.

— Каким образом?

— Так самым обыкновенным, — задрал я в ответ рукав и отправил через «рацию» вызов деду.

— Чего тебе? — недовольно отозвался он в ответ, — Да куда ж ты прёшь, чумародок! — последовал тут же крик, который чуть ли не все сумели услышать.

— Пётр Абрамович, а вы где находитесь? А то вас тут уже у губернатора ждут, — с улыбкой воспринял я удивление гостей, которые услышав слегка искажённый голос из моего браслета, слетелись, как мухи на га… мёд.

— Страна идиотов! — последовал возмущённый рык деда, — Стою перед Сенным рынком. Один остолбень* стог сена уронил при повороте, а второй его объехать надумал, да так, что они осями зацепились.

* Остолбень — дурак (стар.)

— Так и не торопись. Тут перед воротами столпотворение. Мне минут десять пришлось ждать, пока до входа добрался. Ты, как выйдешь, сразу скажи, пусть твою карету до двора Ганнибалов проводят, иначе здесь уже встать не где. Ждём тебя. Конец связи.

— М-м-м, Александр Сергеевич, а что это сейчас было? –озадаченно поинтересовался губернатор.

— Дед уже едет. Задерживается не по своей вине, — отчитался я, — А если вы про кареты, то пусть кто-нибудь распорядится и их ко мне во двор перегонят. Десятка два там точно легко встанут. Двор у меня большой. А когда уезжать нужно будет, то пусть кто-то из посыльных сбегает, чтобы нужную карету вызвать к вашим воротам.

— Простите? — превратился губернатор в один большой знак вопроса.

— А, не обращайте внимания, — махнул я рукой, — Дом я сегодня купил рядом с вами. Даже посмотреть ещё не успел, что там внутри. Но двор у меня большой. Так что выручу, по-соседски. Распорядитесь, чтобы излишние кареты ко мне во двор перегнали и улицу разгородили, а то мой дед никогда до вас не доедет.

— Но вы же сейчас с ним говорили?

— Говорил конечно, и что? А-а. Понял. Извините, господа. Забыл представиться. Выпускник Царскосельского лицея и лицензированный Формирователь перлов. Изобретаю иногда всякое, — неопределённо помахал я рукой, — Вот и переговорник по случаю сделал. Вёрст на сто должен брать, но мы пока это достоверно не выяснили. Как все испытания закончим, так и представлю эту разработку армии. Ну, а пока использую своё изобретение для семейных нужд, — постарался я улыбнуться, как можно более застенчиво.

— Да, уж-ж… — протянул Адеркас, не зная, с чего и начать, — Но вы проходите пока в зал, закусок отведайте, — тут же поправился он, — Вот только я думал, что вас Пётр Абрамович гостям представит…

— Так я его и дождусь, а пока с Алексеем Никитичем пройдусь, — кивком указал я на Пещурова, который уже поджидал меня у ближайшего стола.

— Умеешь ты, Александр Сергеевич, людей удивлять, — с улыбкой встретил меня Алексей Никитич, — Первый раз нашего губернатора в такой растерянности вижу. Ну-с, с кого начнём?

— А я уже знакомые лица вижу, но с удовольствием бы познакомился с мужем Анны Петровны Керн, — оглядел я присутствующих.

— Вы уверены? — со скепсисом глянул на меня Пещуров, — По-моему с ним решительно не о чем говорить. Кроме службы у него нет других интересов.

— Вот и отлично. Именно по службе у меня и будут к нему вопросы, — ответил я милейшему Алексею Никитичу и мысленно потёр руки.

— Ваше Превосходительство, позвольте вам представить князя Ганнибала-Пушкина, Александра Сергеевича, — выполнил свою роль Пещуров, — Генерал-лейтенант Керн, Ермолай Фёдорович. Начальник пехотной дивизии, квартирующей под Псковом, — в свою очередь представил он мне военного.

— Анна Петровна, — кивком головы поприветствовал я супругу генерала.

Всколыхнуло, знаете ли… Всё-таки горячий нрав Пушкина иногда и до меня добирается.

— «У Керны ноги скверны», — охладил я сам себя едкой пушкинской эпиграммой, которой он наградил Анну спустя два года после их знакомства, словно напрочь позабыв, кого сам назначил в «гении чистой красоты».

— Ваше Превосходительство, а не могли бы вы удостоить меня небольшой беседы? — обратился я к генералу.

— Я? — изрядно удивился генерал, явно подозревая, что мой интерес более вызван был его супругой.

Пожалуй, лишь Анна Петровна была удивлена даже более него.

— Именно вы, — заверил я вояку, — Скажем, если мы отойдём вон к тому столу, то нам никто не помешает.

— И о чём же вы хотите поговорить? — генерал даже не сдвинулся с места, подозрительно буравя меня через прищур глаз.

— Про отставников. Не больше и не меньше, — открыто улыбнулся я, пожимая плечами.