Князь оборотней

— Я попросила бы… Мы с собаками не имеем ничего общего, — холодно напомнила тигрица.

— Никогда такого не было, чтобы Мапа забирали тигрят у Амба… — продолжал Хадамаха.

— Значит, Белого забрали Мапа, — так же холодно заключила Золотая.

— Как забрали, так и вернули! — напомнил Хадамаха. Он уже жалел, что вспомнил про похищение тигренка, и тем более не собирался углубляться в эту историю. — Золотая, почему вы решили, что виноваты крылатые?

— Один молодой тигр шел по следам Белого, а потом бросился назад, чтобы привести племя, — она замолчала, точно впервые задумавшись.

— Правильно, — крылатый кивнул, будто клюнул. — Сам не полез — боятся нас тигры.

Судя по взгляду Золотой, предводителю крылатых грозила нешуточная опасность остаться голым, потому как перья тигрица ему и впрямь повыдергивает.

— Эй, девочка! Тасха! — крикнула Амба. — Позови Куту-Мафы. Сейчас узнаем, как он умудрился мишек с птичками перепутать.

Из входного отверстия выглянула круглая мордашка молоденькой тигрицы.

— А он как ушел с вами в поход, госпожа, так и не вернулся.

— Но ведь мы никого не оставляли… — озадачилась Амба. — Среди раненых смотрела?

— Конечно, госпожа, — пролепетала тигрица Тасха. — Только его нет. Я так волнуюсь! — Из-под ресниц покатились слезы. Только вот глаза, там, под ресницами, здорово косили, проверяя, как это зрелище скорби действует на Донгара.

Хадамаха невольно усмехнулся — Амбе в ее шалаше, случаем, подземный ход не нужен? Потому как черный шаман с охотой бы сейчас до самого Нижнего мира закопался.

— Отправь кого-нибудь на место драки! — рявкнула Золотая. — Пусть ищут!

— Сдается, знаю я, куда ваш Куту-Мафы делся, — прежде чем крылатый и Амба обрушатся друг на друга с обвинениями, вмешался Хадамаха. — Туда же, куда и наш «старший брат» Биату. К шаману Канде.

— А что шаман Канда? Шаман как шаман… — Крылатый не поднимал глаз от блюда — искал кусочек покрупнее.

— Вы все ему должны — а он «шаман как шаман»? — Багровая ярость снова шевельнулась в груди Хадамахи. — Вы ведь не только товары и еду ему за долги отдаете, вы и девочек своих…

— Только крылатые! — немедленно ощерилась тигрица. — Мы своими не торгуем!

— Шаман Канда взял нашу девочку в жены! — вскинулся предводитель крылатых.

— И вырвал ей клюв и крылья! — яростно вскрикнула до того молчавшая Аякчан.

Лицо белокрылой подруги вожака исказилось, как от лютой боли.

— Раз у нее нет крыльев, она больше не нашего племени, — равнодушно отозвался Черноперый.

Сидящая на полшага позади него подруга поглядела ему в затылок. Точно примеривалась клювом.

«Не успеет долбануть, — глядя на мир сквозь крутящиеся перед глазами багровые колеса, подумал Хадамаха. — Я его раньше на подушки пущу!»

— Тише-тише, молодой вожак, — вдруг мурлыкнула Амба. — Держи себя в лапах. У некоторых мозги крохотные, птичьи…

— Это вы о ком? — полюбопытствовал крылатый.

— О медведях, — мурлыкнула Золотая.

— А, ну это верно! — курлыкнул Черноперый. Он критически поглядел на Хадамаху сперва одним глазом, потом вторым. — Дурь медвежью свою тут на нас вываливает, а о том и забыл вовсе, что Амба шамана нашего убили!

— Шаман Мапа погиб в начале Ночи, — негромко сказал Хадамаха — мысли у него в голове вертелись, как безумный хоровод. — Когда беда случилась с вашим шаманом, крылатые?

— В конце Ночи, — вдруг вмешалась Белоперая. Сам вожак поглядел на нее с изумлением, но она даже глаз на него не скосила. — До Рассвета всего ничего осталось, мог верхним духам камлать, души оленей звать. Прокормились бы…

— Наш шаман погиб в середине Ночи, — твердо сказала Амба.

— Погиб, злым юером стал и нашего убил, — не менее твердо стоял на своем крылатый. — А вашего — еще при жизни, — успокоил он Хадамаху.

— А может, все наоборот? — прошипела Золотая, щерясь и прижимая уши к черепу. — Раз ваш последний помер — значит, он и убийца!

— Мы-то при чем! — искренне возмутился Черноперый.

Хадамаха предостерегающе поднял руку, останавливая подобравшихся противников:

— А выгоду кто получил?

— Чего? — Амба и крылатый уставились на Хадамаху одинаково непонимающе.

— Мапа-шаман помер — Амба хорошо стало? Амба-шаман помер — крылатым хорошо стало?

— Что хорошего, — за всех ответила тигрица. — Праздник Аны’о-дялы, «Большой День», делать надо, а шамана ни у кого и нет!

Донгар могучим глотком, не жуя, отправил в живот так и зажатую за щекой рыбу и звучно откашлялся:

— Шаман Канда придет. На День и Ночь камлать: добычу звать, рыбу звать, оленей, на племя гадать — кто жить на следующий День будет, кто помрет… Вот, меня послал, однако! — точно извиняясь за незначительность своей персоны, развел руками он. — Предупредить, подготовиться. Ученик я его.

— Мы думали, ты от него ушел, — удивилась Аякчан.

— Собирался, — кивнул Донгар. — А тут он сам меня зовет и говорит: иди, камлание «Большого Дня» готовь, Мапа предупреди, Амба… Хотя чего его готовить? — теперь уже удивился Донгар.

— Только мужчина может сказать такое! — фыркнула Золотая. — Это ж Аны’о-дялы! Там готовки на целый День, а сделать все надо за несколько свечей. Еще и готовить-то не из чего… — запечалилась она. — К кому придет Канда?