Князь моих запретных снов

Винсент поцеловал меня так нежно, тягуче, что все внутри заныло, стягиваясь в огненную спираль. Я гладила его крепкие плечи, сминая ткань, и беззвучно хныкала оттого, что хотелось гораздо большего, чем все эти поцелуи. В какой-то миг стало остро необходимо, чтобы между нами больше не было ничего, и одежды тоже, и чтобы он… Я не знала, каково это на самом деле, с мужчиной, но хотелось ощущать Винсента всем телом, стать настолько близкой к нему, насколько это вообще возможно.

– Ильса…

Я кое-как сообразила, что он уже несколько раз назвал меня по имени.

– Моя девочка, не надо. Не здесь, понимаешь?

Я до боли прикусила губу. Почему это вечное «не сейчас»? А когда? А вдруг нас завтра не станет? А вдруг дух Сонной немочи его убьет?

– Нам надо поговорить, – твердо сказал Винсент. – Идем, я отведу тебя в одно место… там нас никто не услышит.

Из горла рвался крик. Я не хочу ни о чем разговаривать, только не сейчас!

– Почему ты вечно меня отталкиваешь? – выдохнула ему в лицо и сама испугалась. Зачем я так. Сейчас он еще разобидится и вообще уйдет, а я снова буду баюкать свое изодранное в клочья сердце.

Вместо ответа он закрыл мне рот поцелуем, совсем не нежным. Я задыхалась, тело плавилось от нахлынувшего желания, пальцы скользили по рубашке.

– Глупенькая, – прошептал он, – я тебя не отталкиваю. Неужели не понимаешь, какая это пытка для меня – находиться рядом с тобой и ограничиваться поцелуями?

– Так не ограничивайся.

Хорошо, что в тоннеле было темно и он не мог видеть, какая я красная.

– Я не хочу, чтобы это было у нас так, – внезапно зло процедил Винсент, – в темном пыльном тоннеле, второпях. Я хочу, чтобы как у людей, понимаешь? Ты достойна самого лучшего…

Он попросту отцепил меня от себя, отодвинул на длину вытянутых рук. Я всхлипывала и тянулась к нему. Он весь… так необходим.

– Нам нужно поговорить, – сказал жестко, – уже хотя бы потому, что ты должна знать, что я такое. Возможно, после этого мы больше никогда не увидимся.

– Почему? – спросила я заплетающимся языком.

– Потому что ты не захочешь меня видеть, – ответил он и, сжав мою руку, потянул следом за собой. Во мрак.

* * *

Не знаю, как долго мы шли, все время поднимаясь по ступеням вверх. В совершенной темноте время течет совсем по-иному, чем когда вокруг тебя видимый мир. Все, что осталось, – теплые пальцы, сжимающие мою руку, шорох подошв по древним камням и слабый отголосок аромата лаванды, растворяющийся в затхлом воздухе. Винсент, похоже, отменно видел в темноте – либо же помнил расположение нужных ему поворотов. Ни разу он не остановился, ни разу не засомневался, куда свернуть. Потом все же мы замедлили шаг, звякнули ключи. Несколько минут, так и не отпуская мою руку, Винсент возился с замком. Заскрипели ржавые петли, и прямо над силуэтом Винсента распахнулось темное небо, полное звезд. Я наконец увидела бледный абрис лица князя Долины, серебристый блеск его радужек. Пряди, упавшие на лоб, казались седыми.

Он несколько мгновений молча смотрел на меня, затем снова потянул, вверх, к самому небу.

– Где мы? – Я выбралась из люка и зябко поежилась. Кружева не очень-то спасают от осенней прохлады.

– На крыше самой высокой башни Бреннена. Тебе холодно, маленькая?

Я не успела и глазом моргнуть, как он обнял меня, прижимая к себе, провел ладонью по ткани пеньюара.

– М-м-м, кружева и шелк, – пробормотал мечтательно, – сплошной соблазн, Ильса. Ты специально все это на себя надела? Чтобы я мог представлять себе, как этот чудный шелк соскользнет вниз?

И улыбнулся. Я все была готова отдать за то, чтобы он улыбался так почаще.

– Винсент, – я посмотрела ему в глаза, в свете звезд ставшие совсем похожими на бездушные серебряные монеты, – что ты хотел мне сказать?

Он покачал головой, притиснул меня к себе еще сильнее.

– Идем, присядем. Рассказ долгий будет.

Я не сопротивлялась. Мы уселись на черепицу так, что ногами упирались в основание парапета башни. Черепица была еще теплой, нагретой за день осенним солнцем, и над нами мерцали низкие звезды. Приподнявшись на локте, я смотрела на чеканный профиль Винсента, а сам он смотрел на небо, как будто избегая моего взгляда.

– Мне снилось, что она тебя мучает, – проговорила я. – Скажи, что это был только сон.

Лицо князя дрогнуло, но затем снова обрело каменную неподвижность.

– Ты же знаешь, что это был не только сон. Я ослушался Урм-аша и был наказан.

Я взяла его за руку, положила голову на плечо и, глядя на звезды, попросила:

– Расскажи мне все, о чем мне следовало бы знать. Расскажи, как так получилось, что брат и сестра канули в Долине Сна? Как ты стал тем, кем стал? А она? Флавия?

Он прижался щекой к моей голове, повернулся, коснулся губами виска.

– Ты все еще ждешь меня, моя девочка?

– Да, все еще жду. И надеюсь, что ты вернешься к живым, – просто сказала я.

– Если ждешь… – Он хмыкнул. – То передай тому, с перекошенным лицом, что если он хоть раз тебя тронет, я его убью.

– Альберту? – Я снова безнадежно покраснела. Альберт вел себя не самым лучшим образом, но я точно знала, что он меня не обидит.