Князь моих запретных снов

Сам же хозяин этого великолепия, с закатанными по локоть рукавами рубашки, стоял у дальнего стола и перебирал какие-то дощечки, рассматривая их на свет. Выглядел он совсем как богатый ремесленник, краснодеревщик – так мирно, так спокойно. И лицо расслаблено, морщины разгладились, на губах мимолетная улыбка. Разом помолодел лет на пять.

– А, Ильса, проходи, – беззаботно сказал он, – бери стул. Я тут немножко занят.

– Как у вас… необычно, – только и сказала я.

Мне уже и не хотелось говорить с наставником о подброшенной записке. Казалось, стоит только завести речь об таком – и светлое очарование этой комнаты мгновенно окажется испорченным, перепачканным чьей-то гнилостной ненавистью.

– Я развлекаю себя как могу, – с улыбкой ответил мастер. – Если бы я не отвлекался на все это, – обвел рукой пространство, – то уже бы повредился рассудком… Сноходцам вообще полезно как-то отвлекаться, благо что позволить себе мы это можем. Да и ты сможешь, не смотри так.

Он наконец отложил свои деревяшки, подошел ко мне, окинул изучающим взглядом, склонил голову к плечу – ну ни дать ни взять умудренный жизнью ворон. Только вороны черные, с красивым отливом, а этот… почти весь седой. Лишь глаза молодые, темные, как спелая ежевика.

– Что тебя привело ко мне? Занятие с тобой у нас вечером. Или отпроситься решила?

Я сглотнула. Еще раз огляделась. Красота. Такая, что дух захватывает, и хочется вознестись под самый потолок среди деревянного великолепия… Кто бы мог подумать, что мастер Брист делает подобные вещи?

И снова я поежилась при мысли о том, что вот сейчас испорчу, запятнаю весь этот древесный свет.

Но говорить было нужно. О таких вещах уже не молчат.

Я сунула руку в карман, цапнула бумажку и, протягивая ее Орнусу Бристу, промямлила:

– Вот. Я не хотела вас беспокоить, но сегодня мне в столовой это подбросили.

Мужчина нахмурился, взял у меня из рук обрывок – двумя пальцами, словно и правда боялся испачкаться. Внимательно прочитал содержимое. Снова посмотрел на меня. Затем коротко кивнул в сторону стула.

– И все же тебе придется присесть, Ильсара.

Он принялся ходить по кабинету взад-вперед, а я замерла на стуле. У него тоже была невероятной красоты резная спинка, и на самом деле больше всего мне сейчас хотелось просто повернуться и пощупать ее, обвести пальцами причудливые извивы, попытаться понять, как вообще возможно сделать такую хрупкую паутину из обычных досок…

– Ты уверена, что это предназначалось именно тебе? – спросил мастер Брист.

– Думаю, мне, наставник. Меня толкнули в трапезной, а потом я нашла у себя в тарелке бумажный шарик. Если бы записка предназначалась не мне, возможно, она бы оказалась в другой тарелке.

– И кому ты дорогу перешла?

– Убийце? – Я пожала плечами. – Понятия не имею, наставник. Я ни с кем не ссорилась.

– У Геба здесь учится младший брат. – Брист продолжал мерить шагами комнату. – Учитывая, что вчера Геб… к сожалению, погиб… и учитывая обстоятельства… Понимаешь, к чему я?

– Но я…

– Молчи, Ильсара! – раздраженно рявкнул он. – Я знаю, что хорша – это не твоя вина. Но брат Геба может думать иначе. Возможно, правда, что записку написал наш несостоявшийся герцог… но в любом случае все это очень и очень нехорошо.

Я сгорбилась на стуле. Ну вот, оказывается, у меня уже два врага. В самом деле, очень и очень…

– Что мне теперь делать? – тихо спросила я, стараясь не смотреть на мастера.

– Одной нигде не ходить, дверь в комнату на ночь запирать, – перечислил Брист. – А я проведу беседы и с ар Моришем, и с братом Геба. У нас, конечно, произошли убийства, но таких угроз еще не было.

Я вздохнула и неохотно поднялась со стула. Уходить не хотелось, светлая комната в деревянных кружевах успокаивала и давала надежду на то, что все как-нибудь образуется.

– Спасибо, – сказала я, – не буду больше отнимать ваше время.

– Тебя проводить до комнаты? – Брист остановился, задумчиво разминая пальцы и глядя куда-то сквозь меня.

– Нет… нет, меня Альберт проводит.

Мне показалось, что наставник хмыкнул. А потом вдруг сказал:

– Ильса, ты будь поаккуратнее… со знакомыми. Это я про Альберта.

Внутри все мгновенно сжалось и ухнуло куда-то вниз.

– А что… с ним не так? – и голос прозвучал хрипло и жалко.

Альберт… Он ведь помогал мне. И, кажется, был другом.

– Он мне не нравится, – твердо сказал Брист, – я смотрел его тетради. Не предупреждал, конечно, об этом. Сам зашел и полистал, когда все были на завтраке. И мне кажется, что Альберт что-то сильно недоговаривает относительно своего истинного происхождения и относительно причины, по которой он здесь.

И снова и снова я вспоминала о том, как встретила его разгуливающим поздно по замку в полном одиночестве. А еще о том, как он порой на меня смотрел. Стало неприятно. И светлая комната, застывшая в деревянном кружеве, уже не казалась такой совершенной, как раньше.

Невольно понурившись, я пробурчала:

– Почему бы вам самому не спросить об этом у Альберта?

Брист хмыкнул.

– Какая ты все-таки наивная девочка, Ильса. Если Альберту есть что скрывать, он никому и никогда это не расскажет.

– А почему вы думаете, будто он что-то скрывает?