Князь Михаил Вяземский

Уже через несколько минут все, кто сидел за столом, мчались к особняку Вяземских. Лёгкое столпотворение и суматоха на всех этажах, встревоженные взгляды, тревожный гомон… Уже на подходе к спальне столкнулись с Лукерьей и Дарьей, не забывшими поклониться в пояс князю. Странно, что лица обеих оказались не грустны, а даже чем-то обрадованы.

– Радуйся, Михаил Алексеевич, понесла Глафирья. Не тревожься, такое бывает поперву.

Мать вашу, как же Мальцев мог забыть о токсикозе. Впрочем в прежней жизни он об этом и не знал, да и по барабану были такие знания, ибо жил впустую. Ни себе, ни людям… Когда с утра уезжал, Глашка ещё спала и вот оно как случилось. Зайдя в комнату, Мишка пошёл к кровати, но доктора обойти не успел.

– Ваше сиятельство, всё хорошо. Я проверил отрыгнутое. Лишь пища, без ядовитых примесей.

– Спасибо, уважаемый, позволь пройти к супруге.

Сидящая на кровати благоверная легонько плакала: то ли от пережитого страха, то ли от нечаянной радости.

– Мишенька, ты не бойся. Доктор сначала подумал на отраву, а Луша с Дашей чуть позже подошли и всё объяснили. Они же бабы и им виднее в таких делах.

Зашедший вослед Иван лишь дружески приобнял друга-наставника и даже позавидовал:

– Рад за тебя, Миша, надеюсь Глафира Ивановна тебе богатыря народит. Эх, когда же и я детками обзаведусь? – с лёгкой грустью поделился юный государь Земли Русской.

– Любый мой, я тебе мальчика рожу, вот увидишь, – пообещала пациентка.

– Родная, да рожай кого хочешь, не заморачивайся. Я и дочек тоже хочу, чтобы было кого баловать, – удивил окружающих будущий папаша, – главное теперь тяжести не таскать и поменьше волноваться.

Семнадцатилетний князь, неожиданно для себя выявил, что отныне мир засверкал какими-то иными гранями и наполнился дополнительным смыслом. Какие такие турки, корабли, киты и дублоны? Оказывается есть более увлекательные события!

– Ну всё, княже, теперь и тебе в походы больше нельзя, – предупредил Кузьма.

– Не дождётесь, тем более и походов-то никаких нет, – отбоярился Вяземский.

Действительно, разбойники почти не попадались на глаза, а враги пока не под силу. Суммарное воинство царя и князей пока не исчислялось десятками тысяч. Базово имелись лишь большие полки Иоанна и Михаила, да малые у Мышецкого, Нарышкина. Остальное воинство состояло из дружин Ромодановского (князь отправил лишь часть своих, предпочитая иметь свой полк на Москве, под рукой), Бориса Голицына (также часть, дабы обучение проходить в тяжёлых условиях) и совсем первогодков, вообще начинашек. Разве что Дмитрий с Алексеем уже создали и вооружили тысячу, но и ту совместно. И у Егорки его развед-диверсанты разрослись до нескольких сотен.

Многое упиралось в современное оружие и брони. Самое лучшее доставалось Вяземскому, потому что он его и заказывал и оплачивал, отдавая часть Ивану Пятому. Толедские и дамасские пластинчуги и шеломы, испанско-португальские копья с наконечниками из лучших сталей и с самшитовыми древками, двуствольные пистоли для ближнего боя… Усовершенствованные пищали для стрельбы до пятидесяти шагов. Прикольно, но на малой дистанции сиё воинство могло изничтожить значительные вражеские отряды, а чуть дальше злодействовать оружья не хватало. Неправильный попаданец по-прежнему не хотел идти в ногу с веком и упорно втюхивал огромные средства в арбалеты с калашниковским передёргивателем и в луки от османских производителей. Пушки пока только разрабатывались, как полевые, так и морские.

Производство пороха доверили португальцам, зная, что те будут делать как надо, а не подешевше, как московиты. Да, дорого, но зато надёжнее и качественнее. Своё нарезное держалось под секретом и пока заказывали у португезов и саксонцев, чтобы новые пули испытывать и доводить до ума. Вяземский не гнался за сверхдальностью, по идее, хватало и лишней сотни-другой шагов. Больше интересовала кучность попаданий и улучшенная прицельность. Приходилось разрабатывать мушки и целики (насколько это возможно). Основной стратегией считали бои «от обороны» – сначала максимально расстрелять ворогов на расстоянии и лишь потом переходить в ближний бой. Всё равно человечество ещё долго будет воевать строем, а стрелков до середины 19 века будут использовать, как пикинёров. А что, ружьё со штыком пикой и является. Да и тот, кто сказал, что пуля – дура и лишь штык – молодец, ещё даже не родился. Но его мнение превалировало повсюду, как единственно правильное. Так что умная пуля отливалась в разных ипостасях, но соблюдая принцип «два с небольшим калибра длиной», «носик конусом», попка с ямкой», «ширина чуть меньше калибру». Главное, что пробные отстрелы показали и повысившуюся дальность убоя и быстроту перезаряда.