Князь из будущего. Ч. 2

В неимоверном множестве забот, князь Самослав уже и забывать стал, какие земли ему принадлежат, какие доли у него в мануфактурах, сколько и куда вложено денег. До того он оброс всякой собственностью, что по примеру, взятому из каких-то немыслимо давно прочитанных книг организовал Приказ Большого Дворца, начальником которого поставил госпожу Любаву, объект всеобщей ненависти и зависти одновременно. Дело со скрипом двинулось и, не прошло и месяца, как он читал отчет о своем движимом, недвижимом и даже живом имуществе, и доходах от него, сведенный в аккуратные таблицы, с дебетом и кредитом. Самослав крутил головой от удивления. Он и не подозревал, что настолько богат. Одних рабов почти две тысячи душ. Они были посажены на землю и платили оброк зерном, что шло на пропитание войска. Земли, на которых они жили, принадлежали княжеской семье лично. Доли в кузнечных, ткацких, оружейных мануфактурах, Большой Торг, серебряные и соляные копи, железная руда, кабаки и постоялые дворы, торговые пошлины, подати от родовичей. И теперь вот кирпичный заводик, на котором командовал один из сотников, потерявший в бою руку. Огромные потоки зерна, меха, золота и соли двигались в каком-то бесконечном безумном танце, порождая этим движением все новые и новые капиталы. А, вдобавок ко всему, только княжеская казна в этих землях имела право выдавать займы. Ростовщичество князь объявил вне закона, вызвав этим решением зубовный скрежет собственных бояр и стремительно богатеющих торговцев. И даже несколько делегаций иудейских купцов, что приехали сюда из Бургундии с крайне заманчивыми предложениями, уехали восвояси несолоно хлебавши. Князь был непреклонен, ни к чему ему такие конкуренты. И вот теперь его светлость Самослав, к собственному изумлению, узнал, что именно эта статья дохода является основной в бюджете княжества, а вовсе не соль. Вот так сюрприз!

— Это ж теперь надо настоящий банк делать, — растерянно сказал он сам себе.

Основы бухгалтерского учета, которые он донес до своих помощников, были взяты в работу тут же. К его удивлению, и Любава, и Збыслав уловили смысл двойной записи моментально, и теперь щебетали между собой на каком-то непонятном для непосвященных наречии, изобиловавшем словами, вроде «проценты по кредиту», «отрицательное сальдо», «дебиторка» и даже «лизинг», когда речь шла о кораблях, проданных ярлу Эйнару. А ведь он их сам этому научил. Оба финансиста княжества стояли теперь перед ним, держа в руках свитки немалой длины.

— Государь, — сказала Любава, которая уже ничем не напоминала забитую сироту из глухой дулебской деревни. Уверенный взгляд сильной женщины приводил в бессильную ярость жупанов и старост, но сделать с ней они ничего не могли. Вес госпожи Любавы в княжестве был ничуть не меньше, чем вес ее мужа. Он в ней души не чаял, ведь имущество их семьи тоже находилось под ее неусыпным контролем, сделав боярина Деметрия одним из богатейших людей в этих землях. Да и в соседних землях тоже, пожалуй. Нищий когда-то вояка и представить не мог, что будет настолько богат, ведь деньги всегда уходили из его рук, словно вода. А потому Деметрий свою жену любил, ценил и даже немного побаивался. Его доля в добыче была очень весомой, и вся она, попадая в цепкие руки Любавы, превращалась в золото, серебро, мастерские и новых рабов, которые начинали платить оброк, умножая капиталы и без того неприлично богатой семьи. Единственная дочь Любавы и Деметрия была самой завидной невестой княжества, и очередь претендентов на руку двухлетней девчонки была длиной в римскую милю. Удивительно, но всеобщая ненависть к ее матери этому никак не мешала.

— Государь, — сказала Любава. — Я провела инвентаризацию вашего имущества, доходов и расходов, и выявила должников. Выяснилось, что вам изрядно недоплачивают.

— Мне? — изумился князь. — Недоплачивают МНЕ? И кто у нас такой отважный?

— Да все до единого! — спокойно ответила Любава, глядя ему прямо в глаза. — Все мануфактуры, где ваша светлость является пайщиком, в княжескую казну платят меньше, чем положено. Думается мне, что остальные деньги ваши компаньоны по карманам рассовывают.

— И что теперь делать будем? — с изумлением спросил Само. Он как-то замотался совсем, и проверять учет там, где никакого учета в помине не было, был просто не в состоянии.

— Я посчитала объем поступившего сырья, государь, — продолжила Любава. — и выяснила, что его на мануфактуры поступает куда больше, чем нужно. Я вызвала управляющих на беседу. Все всё поняли, особенно, когда я намекнула, что проверки будут постоянными, а следующими, с кем им беседовать придется, будет большой боярин Горан.

— И что, они заплатили? — с веселым недоумением спросил князь. У него в голове все это не укладывалось.