Князь Голицын

— Эх, дядька, сегодня вряд ли, — с тоской в голосе заметил я, — Сам знаешь какой день будет.

— Это да. Ты что встал так рано, время еще тебе спать и спать, — посочувствовал бедному мне дядька Николай.

— Да выспался. Вот даже настроение и здоровье бодрое. Могу песни бурчать. А чем еще заняться, не знаю.

— Тогда может, разомнемся в воинском искусстве малость? — он изучающе окинул меня взглядом, все-таки после того, что произошло, физические упражнения, могут не пойти на пользу неокрепшему организму. Но я то знаю, что со мной все в порядке.

— Ну если здраво рассудить, — согласился я, с хитринкой глянув на старого казака, — то матушка спит еще, мамка Николаевна на кухне с поварихой переругиваются, святой отец со своими душеспасительными речами прибудет только к завтраку, а доктор со своими не разрешать и недопущать тоже спит. Можно сказать, что нам никто и не запрещает этого. Ведь всем известно, что не запрещено, то разрешено! Ведь правда?

Дядька Николай хохотнул, поднимаясь и смачно потягиваясь:

— Тогда пошли с саблями разомнемся.

Он сходил за саблями, и мы отошли в угол двора на площадку, где всегда занимались. Здесь можно сказать только одно. Я стал крепче, я стал сильнее и быстрее. Дядька это заметил, и стал наращивать темп. Потом, когда мы остановились что бы передохнуть, он об этом мне и сообщил.

— Знаешь, дядька, неправильно это. Чувствую, что сила не моя, а заемная, чужая в общем. Не знаю когда она кончится и начнется моя. Думаю надо на выносливость уклон делать, — поделился я с ним своими мыслями.

— И как же ты собираешься выносливость тренировать? — с интересом спросил он.

— А бегать буду.

— Куда бегать? — удивился дядька.

— Да вот вещевой мешок возьму и буду бегать по округе, да по роще, — усмехнулся я.

— А сидор-то тебе зачем? — старый казак удивился еще больше.

— А я в него мешочки с песком буду укладывать, — пояснил я свою задумку, — Пока силы не закончатся или мешок не переполнится.

— Разумно. Только бегать ты будешь под обязательным моим приглядом, — строго заметил он, — Иначе надорваться можешь.

— Хорошо, — под приглядом, так под приглядом, мне то что.

— А как зимой по снегу будешь бегать?

— Ну по накатанной дороге можно так же. А по снегу возьму охотничьи снегоступы. Правда их доработать надо будет, но это мы с тобой у столяра обсудим. Ты мне вот что скажи. Слышал я что есть такое умение, волчий шаг называется. Научишь?

Дядька хохотнул и сказал что научит. Вместе с бегом тренировать будем. Тут как раз и Николаевна подошла, и сразу стала выговаривать дядьке:

— Ты что же старый черт мальчонку из спальни умыкнул. А вдруг после вчерашнего ему плохо станет? Может, нельзя еще Петру железками звенеть? Доктор встал, пошел Петра смотреть, а его уже и след простыл. А они вот где! Железками, звенят!

Пришлось вмешаться:

— Да полно тебе, мамка. Я сам дядьку уговорил позаниматься. Утром проснулся, а у меня бодрость духа ну совсем как в здоровом теле. Хорошо же ведь! Так почему бы и не порадоваться?

— Ладно идите умывайтесь и приводите себя в порядок, — сбавила напор мамка. — Тебя Петр, доктор должен посмотреть. Скоро завтрак уже.

Мы вернулись к колодцу, чтобы в порядок себя привести. Я быстро ополоснулся, а тут и механик с кузнецом подошли. Вот и проведу подготовку по созданию алиби своих будущих открытий. Пока дядька умывается, начал разговор с подошедшими. Поговорили о Костовиче Огнеславе Степановиче. Попутно создавал мнение у механика, что разговор начал он, заодно внушая желание собрать информацию о господине Костовиче. Кузнец только и сможет что сказать, что мы разговаривали о каком-то изобретателе. Приведя себя в порядок, мы с дядькой зашли в дом. Казак пошел по своим делам, а я на осмотр к доктору.

Осмотр, как и ожидалось, проходил в присутствии матушки и Николаевны. Доктор с удивлением отметил что я абсолютно здоров, ну не считая шрама от ожога. Да и тот заживший, и имеет вид застарелого. И это после вчерашнего удара молнией! Еще он заметил что шрам имеет серебристый вид.

— Как серебром облит, — пошутил он.

И правда, когда утром проводил свои эксперименты, тоже обратил внимание, что шрам имеет вид напыленного серебра. Но никакого излучения или влияния не оказывает. Мистика! Даже для меня мистика. Получается, что когда меня впечатало в тело Петра, сам крест уже запечатал меня в нем. Тогда получается я могу проводить эксперименты более смело? Нет, не стоит. Полное применение духовного тела буду использовать только в экстренных случаях. Когда терять будет нечего. А пока у меня есть аура. Вот и буду ей пользоваться.

После осмотра, сразу направились на завтрак. Тут как раз и святой отец подъехал. Господи, как же хорошо что во время завтрака не велись душеспасительные беседы. Иначе завтрак мог перейти в обед. Святой отец оказался вполне современным и не чужд шуткам. Вот после завтрака и начались разговоры и расспросы. Святой отец в лучших традициях КГБ и Инквизиции расспрашивал о каждой мелочи. Даже ожог осмотрел. На вопрос не хочу ли я использовать молнию ответил правду, да и скрывать то здесь нечего: