Князь Двинский

– Сильная и богатая страна. Остров большой в море. Государю Франциску они не враги, но и не друзья. Скорее соперники. С Эдуардом Британским европейские государи считаются, но особо не жалуют. Ценят как союзника против кого потребуется, но не более. У него в Европе только один городишко остался, Кале называется, но это ненадолго. Вернем и этот. Что скажу? Чем больше торговли, тем лучше для Руси. Послов надобно обласкать, разрешить торговать, но только через нашу с тобой кумпанию. Никаких факторий и представительств, пусть торгуют по общим для сторонних купчин правилам. Ибо от них, как от Ганзы, ничего хорошего ждать не стоит. Гладко стелют, да жестко спать придется. Тут главное понимать, что ты им больше нужен, чем они тебе. От того и отталкивайся, государь.

Ну а как? Дать бриттам от ворот поворот будет несусветной глупостью. Во-первых, они сразу поймут, кто стоит за отлупом, а во-вторых, русичи тоже не дураки, подозревать начнут, что мы конкуренции боимся. И вообще, полностью монополизировать рынок не получится. Как я уже говорил, чем больше торговли – тем Русь богаче. Выделить свой сегмент рынка островитянам да держать в ежовых рукавицах будет самым правильным. А ежели станут наглеть, никогда не поздно поставить на место.

– Понятно, – кивнул великий князь. – Ввел я тебя, зятек, в боярскую думу, на днях будем сей вопрос там обсуждать. А что насчет… – Иван замолчал и посмотрел на меня.

– Вопрос практически решен… – Я сразу понял, о чем тесть ведет речь. – Государь Франциск уже публично признал тебя равным себе, помазанником божьим. За кайзером великой Священной Римской империи, Максимилианом, тоже дело не станет, я имел личную беседу с ним. Есть нюансы, но не особо существенные, вполне решаемые. В подробностях доложу позже. С Эдуардом Британским как раз появился повод подружиться и поставить вопрос ребром. Вот это все основные игроки на европейской арене. Мнение остальных не столь важно. Но есть одна закавыка. Сей момент должны одобрить в Риме. И только их одобрение сделает признание полным и всеобъемлющим.

– И чего хотят? – Великий князь нахмурился.

– Представительство папского престола на Руси и евхаристического общения между католичеством и православием. То бишь признания друг друга на равной основе.

– Представительство? Общения хотят? Признания? – Великий князь тяжело на меня посмотрел. – Не бывать тому. Наши церковники на дыбы встанут, да еще народ подымут.

– Быстро обещается, но не скоро делается… – неожиданно высказался Иван Молодой.

Отец свирепо на него уставился.

– Ты сам понимаешь, о чем молвишь? С песьим престолом разговоры разговаривать?

Я поспешил вмешаться:

– Есть три способа решить эту проблему.

– Говори…

– Первый – попросту пропустить мимо ушей требования папского престола. Франциск и Максимилиан признают, для начала хватит. Они достаточно сильны, чтобы не обращать внимания на Рим. Да, естественно, папа публично выразит свое несогласие, но со временем мы найдем способ с ним договориться. Второй способ, как верно упомянул княжич Иван, – надолго затянуть дело, обменяться посольствами, наобещать с три короба, добиться уступок, самому чуть уступить, а потом, со временем, благополучно похерить обещания. И третий, самый быстрый…

Иван, не отрывая от меня глаз, нашарил на столе рюмку и влил ее в себя.

– Просто-напросто купить всех в Риме с потрохами… – закончил я. – Есть у нас там свои люди из кардиналов, которые возьмут мзду и продавят решение вопроса. Папа сейчас в деньгах нуждается, весь в долгах как в шелках. Так что никуда не денется.

– Мзду, мзду… – возмущенно буркнул великий князь. – За свое, законное, еще и мзду? Эти столько затребуют, что без штанов останемся. А ну как обманут, псы? Назад уже не истребуешь.

По Ивану было видно, что такое решение его очень заинтересовало, но природная прижимистость не давала сразу это признать.

– Ну и сколь стоить будет? – Великий князь наконец поборол в себе жадность. – Мехами тут не отделаешься, небось злато и серебро просить будут.

Я сделал паузу и заговорил только тогда, когда Иван начал свирепо кривить физиономию.

– Отчего же, меховая рухлядь тоже сгодится. Допустим, часть мзды оплатим пушниной, но без монеты тоже не обойдется. Думаю, уложимся в триста тысяч флоринов. Это примерно десять пудов серебра. Сколько в золоте – не скажу, считать надо.

– Чево? Десять пудов? – Иван замахал руками. – А не подавятся? Тьфу, христопродавцы окаянные…

– За такое дело – это немного, государь… – Я встал, взял лежавший на полу рядом с нами увесистый ящик, отодвинул в сторону посуду и поставил его на стол.

– Да откуда у меня столько? – продолжил по инерции кипятиться великий князь. – Нету – и точка.

– Есть… – Я открыл крышку, достал из ящика матово отблескивающий под светом масляных ламп слиток и положил его перед Иваном. Обычный слиток серебра, толщиной и шириной пять сантиметров, а длиной – пятнадцать. Я в своей прошлой жизни слитки драгоценного металла видел только в кино, вот по примерному подобию и приказал отлить. Весит около килограмма.