Князь Диодор

И даже с удобствами, потому что чего-чего, а уж комнат в немалой мастерской какого-то суетливого старичка, к которому они попали, оказалось немало. Старичка, впрочем, постоянно сопровождала странного вида и богатырского сложения женщина в темно-коричневом, заплатанном платье. Она-то, выслушав приказы этого самого старичка, который даже ночной колпак не снимал, разговаривая с нежданными гостями, выдала пахнувшие лавандой простыни, одеяла, подушки и указала куда кому ложиться повелительными жестами, не произнося при этом ни слова. Князю достался широкий и жестковатый диван, Дерпену жуткая конструкция из скрипучих досок и раздавленного матрасика, похожая на развалившуюся оттоманку, а мага с батюшкой устроили, из уважения к их сану и учености, в странного вида шкафах, где и ноги-то было трудно вытянуть, но где, по местной традиции, полагалось спать. Стырь устроился, конечно, на конюшне, и по собственному свойству, и из расчета ночевать в незнакомом месте поближе к коням.

Но только-только они расположились, только глаза сомкнули, как вдруг со всех сторон едва ли не разом ударили колокола. Город, как выяснилось, уже просыпался, хотя еще темно было. Но князь поворочался и решил, что следует подниматься, потому что в чужой монастырь со своим уставом не ходят… Или не плавают — как у них получилось.

Так вот невыспавшись, ощущая боль и ломоту от ночлега и прочих неудобств последних дней, пришлось отправляться на кухню, где им предложили, опять же жестами, пожевать каких-то булочек с тмином и выпить кофе, хотя каждый и пожалел вслух, что невозможно заказать рыбки с грибами и яйцами, или даже котлет каких-либо жареных, или пусть бы пирогов с капустой, а еще лучше, с зайчатиной… Но делать нечего, поели и выпили, что нашлось, а затем принялись за дело.

Стырь пошел с батюшкой выбирать карету или дормез, как предложил ненароком маг. А Диодор, Дерпен и Густибус отправились отмечаться в городскую магистратуру, и заодно розыскать кого-нибудь, кто справлял тут обязанности имперского консула. Все же следовало узнать, не пришли ли вести из Империи, которые обогнали их, пока они болтались в море, по эстафете. А потом еще следовало зайти в банк, и окончательно разобраться с деньгами, так и недополученными в Ругове, о которых у князя и беспокойство как-то само собой проходить стало… В общем, работы было по горло, и делать ее, кроме них самих, было некому.

6

Дороги здешние оказались почти без снега, лишь в низинках грязь смешивалась с наледью, но и той было не много, весной в Империи бывало и побольше, там и тяжеловозам не всегда удавалось пройти. К тому же, князь присмотрелся и заметил, что западники очень за дорогами ухаживают, если у них и случался где-нибудь снег, то как правило его аккуратно сваливали в сторону, образуя нечто… что для смеха, кажется, Дерпен назвал сугробами.

Дормез оказался не прост, маг, зная повадки местных, и климат, и даже, вероятно, дороги, по которым им теперь приходилось ехать, выбрал очень необычный, на взгляд имперцев, экипаж. У него были колеса, отличные, легкие, с резными спицами, но сверху на крыше экипажа оказались еще и четыре полоза, то есть, при желании, из него можно было сделать почти обычные для Руквы сани, хотя тут, на западе эту возможность оставили про запас. Раздумывая над этой конструкцией, князь заметил, что задние полозья крепились очень плотно, намертво, зато передние оставались поворотными, чтобы лошадям было не туго на разворотах, как в Империи не делали. К тому же, и рессорная подвеска здорово облегчала ход, особенно в вагончике, который был изнутри обшит еще и дешевой, грубой, но все же кожей поверх какой-то мягкой набивки.

Вот только печка, установленная в дормезе, была слабовата, по мнению батюшки. Он вообще относился к экипажу с некоторой долей ревности, словно то обстоятельство, что он со Стырем его выбрал, сделало его ответственным за удобства пассажиров. И частично, за их презентабельность на этих дорогах.

Топить печь было сложновато, дрова тут продавались чуть ли не по щепочкам и весьма недешево. Больше было хвороста какого-то, а то и просто сухой травы, смахивающей на камыш, но маг утверждал, что потом будет легче, может и настоящие полешки удастся прикупить. Для имперцев, живших в лесном краю, привыкших отапливаться чуть не цельными бревнами, это было странно.