Клык и коготь

– Он запер Почтенную Эйнар Агорнин и морил ее голодом, пытаясь запугать и принудить дать нужные ему, но ложные показания, – сказал Шер. В этот момент Эйван просто обязан был рискнуть и бросить быстрый взгляд назад. Селендра выглядела прекрасно, и шляпа ее была украшена драгоценностями, но она сияла чистым золотым цветом. Золотая? По-прежнему? Что Шер об этом думает? Эйнар выглядела бледной, как сказал Хатор, но решительной.

– Ага. Можете вы это доказать? – спросил Хатор, не выказывая никакого беспокойства по поводу этих тревожных новостей.

– Если только вы сможете вызвать слуг Даверака, иначе это будет свидетельство только мое, самой барышни и ее брата Пенна.

– Свидетельство драконицы не примут в расчет, но с вами и со священником я смогу доказать это присяжным.

– Пенн Агорнин абсолютно точно не может быть допрошен на этом процессе, – сказал Шер.

Хатор задумался. Эйван попытался спросить, почему нет, но Хатор поднял коготь, чтобы остановить его.

– Как именно он ее запер? – спросил Хатор.

– В ее спальной пещере, навалив камней перед дверью, – сказал Шер.

Появились судьи.

– Будьте готовы бросить вызов, когда я подниму Даверака и спрошу об этом, – прошептал Хатор, после чего сделал движение, отсылая Шера обратно к стене.

Эйван был ошеломлен. Он старался понять, проснулся ли он вообще этим утром, или все это просто сон. Он так долго ждал этого суда, а теперь кажется, что его дело разваливается. И еще Себет, где Себет?

Хатор встал, чтобы обратиться к судьям, надев защит-парик.

– Достопочтенные, это дело затрагивает интересы трех молодых драконов, которых обошли при дележе их наследства, в результате давления со стороны их более могущественного зятя. Досточтимый Бон Агорнин оставил завещание, которое будет вам зачитано. В нем он заявляет, что оставляет все свое состояние на момент смерти трем младшим детям; двое его старших детей, будучи уже устроенными его же усилиями, должны получить только символическую долю. Старший сын, Преподобный Пенн Агорнин – священник с приличным содержанием, а старшая дочь, Сиятельна Беренда Агорнин, которая была жива на тот момент, но с тех пор умерла своей смертью, была замужем за Сиятельным Давераком. Мне, как поверенному Бона Агорнина, а также всем членам семьи было ясно, что богатство, о котором он говорил, включало и его тело. Достопочтенные! Пусть не все мы тут господа, которые поедают в своих поместьях драконов, которые слишком слабы, чтобы выжить. Но мы все свободные драконы, которые надеются в надлежащее время вкусить от наших родителей и благодаря этому вырасти, как должно драконам. Эйван, Селендра и Эйнар Агорнины, драконы не более чем Почтенного звания, были лишены этого своего права, подтвержденного намерением их отца, через самочинство и самоуправство того, кто сам является господином, кто должен был быть их защитником, их зятя, Сиятельного Даверака. Я покажу вам, Достопочтенные, как Даверак потребовал более одного укуса, полагавшегося ему по праву, и как он, его жена и их драгонеты, те, кто из всей семьи Бона Агорнина менее всего нуждались в драконьей плоти, добились того, что поглотили бо́льшую часть его тела. Я покажу вам, что входило в намерения Бона Агорнина, я покажу вам, как Сиятельный Даверак запугивал своих своячениц, и я покажу вам, как он пытался угрожать и запугивать своего шурина Эйвана, и что это не увенчалось успехом.

Досточтимый Джеймани встал, чтобы ответить на это от имени Даверака.