Клоунада для разведчика

— Ну да, опасности вокруг меньше, да? — Пол вздохнул. — В общем-то, я тебя почти понимаю. Потому что — внимание, вопрос: ты ведь услышишь, если к нам вдруг подкрадутся папарацци?

— Не опасности, — покачал головой Алекс, не прекращая своего занятия. — Палатка, наверное, хорошо и весело, но только пока на улице тепло и сухо. Зимой там не согреться. А вот дом — это крепость, — у Арроя и вправду выдающееся лицо. Не в улыбке даже дело, а в том, что ему шли абсолютно любые прически. И приглаженные назад волосы, будто стрижка под ноль, и встопорщенные дыбом, как он обычно ходил, и чинно уложенные, и челка. И Алекс с непонятным восторгом снова и снова зачесывал пальцами волосы, создавая все новые и новые вариации, практически одинаково удачные. — И да, я услышу, если кто-то будет подкрадываться.

Снимок, сделанный стервятниками от журналистики, повредил бы не только Полу. Для Алекса демаскировка — это провал. Никому не будет нужен разведчик, чье лицо знает весь мир. Не только о полевой работе можно будет забыть, но и вообще об армии. Даже убирать в казармах с такой пометкой в личном деле не дадут.

— Отлично тогда, — Пол расслабился, а потом лукаво поинтересовался: — Что ты делаешь? Мысленно меня бреешь?

— Прикидываю, насколько ты сумеешь вжиться в образ сурового меня, — хмыкнул Алекс и погладил себя по короткому ежику.

— Знаешь, я начинаю думать, что тебя играть как раз не надо, — протянул Пол. — Герой немного старше и с совсем другой историей. А вот персонаж второго плана, полностью скопированный с уже устоявшегося тебя, был бы прекрасен. Даже менять ничего не надо — Крюгер и есть Крюгер.

Немного старше?.. Пол что же, будет играть юнца? А впрочем… твою ж мать, да он сможет любого изобразить! Гримеры замажут морщинки в уголках глаз, а тело у Арроя даст фору восемнадцатилетним.

Давно загрубевшие на грифах штанг и веревках пальцы осторожно соскользнули с волос к уголкам глаз. Пол инстинктивно зажмурился, и морщинки разбежались озорными лучиками. Алекс погладил их, и стало вдруг жаль, что они исчезнут. Как разведчик, он умел подмечать даже малейшие детали, и не составило труда понять, откуда они. Не только от того, что Пол без конца улыбается, а еще от привычки смотреть вдаль. Такие у моряков бывают. И у опытных дважды кругосветопутешественников.

Алекс замер. Внезапная мысль глубокой занозой засела в мозгу. Дурацкая, глупая, вообще не уместная сейчас. И прав на нее не было, и ни с чего ей приходить, а вот, поди ж ты, желчной горечью въедается в язык.

— Нет, — сухо отрезал он, отпуская Пола. Собственные руки показались ненужными, глупыми. А мысль все разрасталась. Алекс не собирается становиться посмешищем, выслушивая в столовой сравнения какого-то там героя фильма с собой. И уж точно не хочет видеть, как Пол будет смотреть на того, экранного Крюгера. Пусть даже и изображая молодого глупого мальчишку.

— Эй… — Пол поймал его руку и приподнялся, заглядывая в глаза. — Ну не заводись. Придумаем другую кличку, — он улыбнулся, обнял Алекса за шею и притянул к себе, мягко целуя. — Слушай, со мной что-то странное творится, когда ты злишься, — добавил заговорщическим шепотом. — Сразу хочется заставить тебя улыбнуться любым способом, а не то жутко не по себе.

Алекс рыкнул. Нелепая злоба еще не отпустила, но горечь малость улеглась.

— Обычно, когда я злюсь, у всех только одно желание: съебаться нахуй. Побыстрее и подальше, — прошептал он прямо Полу в губы. — Потому что ни у кого не железное очко, чтобы в смехуечки с Крюгером играть, — и в свою очередь поцеловал Пола.

— Да ну, все-то у тебя черно-белое… — прошептал Пол, окончательно садясь и накрывая теплой ладонью колено. — Есть ведь масса других игр, в которые можно сыграть… — и медленно повел ладонь вверх.

— Например, в вероломное нападение на фоне подписания акта о капитуляции, — усмехнулся Алекс. Впрочем, перехватывать руку Пола он не спешил. От кончиков пальцев даже сквозь грубую ткань джинсов чувствовалось тепло, заставляющее покрываться кожу сладкими, иррационально-приятными мурашками.

— Вероломное! — хмыкнул, придвинувшись ближе. — Скажешь тоже…

Он снова завладел его губами, в то время как рука и не думала останавливаться, уверенно двигаясь к намеченной цели. Когда же кончики пальцев легонько погладили запульсировавший член, внутри что-то сладко сжалось. Алекс точно знал, как называются такие игры, но до сих пор успешно их избегал. А сейчас… Сейчас вдруг захотелось разыграть партию-другую.

Тем более, так сладко было играть вдвоем. Он перехватил инициативу, сам целуя Пола. Сначала жадно и голодно, как казалось ему единственно возможным, а потом постепенно сбавил обороты, превращая поцелуя из почти укуса в мягкий, дразнящий. Снова запустил пальцы Полу в волосы, но теперь уже целенаправленно поглаживая за ушами, в основании шеи.

Пальцы на его члене дрогнули, Пол в руках напрягся, задышал чаще. Алекс довольно хмыкнул и продолжил разведку боем. Оставил в покое порядком припухшие Арроевские губы и, как вчера Пол делал с ним, поцеловал в шею под ухом.