Клоун Шалимар

— Никому в этом зале не придет в голову подозревать вас в желании играть на публику. Что же касается упомянутого вами фильма, то да, я его видел и уверен, господа присяжные прекрасно поняли, что вы имеете в виду. Однако прошу не забывать, что здесь слушается дело об убийстве, и я как председатель не допущу, чтобы суд превращался в кинозал!

И все же вступительная речь Тиллермана с намеками на элементы внушения приковала к процессу над клоуном Шалимаром внимание всей страны. Успевшего стать классикой «Маньчжурского кандидата» показали по всем телеканалам, и пошли разговоры о его ремейке. Подрыв башен-близнецов с использованием самолетов, палестинские шахиды, а теперь еще путающая возможность того, что где-то в толпе рядом с тобою может находиться дистанционно управляемый человек-автомат, готовый поразить любую цель, когда по телефону ему скажут невинное слово «банан», — все это складывалось в сознании людей в некое новое логическое построение, основанное на полном отсутствии всякой логики. Тиллерман уловил это настроение в глазах присяжных и даже речь государственного обвинителя использовал в поддержку своей позиции. Сторона обвинения не стала опровергать утверждение, что Шалимар — террорист, что он находился в подозрительных местах, где нехорошие люди занимались нехорошими делами, и что он, Шалимар, под разными именами принимал активное участие в реализации их планов. Все это так. Однако в данном случае, настаивали обвинители, высока вероятность того, что преступник действовал на собственный страх и риск, поскольку убитый соблазнил когда-то его жену. Стоило Джанет Миенткевич выдвинуть этот тезис об убийстве на почве ревности, как тут же по поскучневшим глазам присяжных она поняла, что банальная правда показалась им куда менее захватывающей, чем параноидальный сценарий Тиллермана, который настолько вписался в картину недавних событий, что присяжным, несмотря на внутренний протест, больше верилось в него; хотелось верить, будто мир стал таким, каким изобразил его Тиллерман, хотя никто из них на самом деле этого не желал.

— На этом мы можем здорово погореть, — поделилась Джанет своей тревогой с Танидзаки после очередного заседания.

— Ничего, положись на закон и делай свою работу, — отозвался тот. — Тиллерман — это тебе не Пери Мэйсон с его трюками, и мы не на телешоу.

— Вот тут ты не прав, — вздохнула Джанет, — нас показывают по телевидению. Но все равно спасибо за поддержку.

Там у них в Гималаях, господа и дамы, — идет настоящая грызня между отрядами индийских вооруженных сил и фанатиками, засылаемыми из Пакистана. Мы направили туда людей для выяснения всех деталей, и эта информация сейчас у нас на руках. Хотите узнать получше о моем клиенте — мы вам эту возможность предоставим. Мы намереваемся привести документальное подтверждение того, что его родная деревня была сожжена дотла; что к ногам его матери кинули мертвое тело одного из ее сыновей с отсеченными руками; что затем его мать была изнасилована и убита, как и его отец. Наконец, они убили и его любимую жену, лучшую танцовщицу труппы и, возможно, самую красивую женщину Кашмира. Не думаю, уважаемые господа присяжные, что вам потребуется особый психоаналитический тест, чтобы понять и признать, что подобная трагедия способна сокрушить даже самого лучшего из нас. А мой клиент — он был именно таким, самым лучшим: самым искусным канатоходцем, комическим актером, акробатом-виртуозом, своего рода кашмирской знаменитостью. И вот всего за один день весь его мир, а вместе с ним и его рассудок были разрушены до основания. Именно подобные люди и становятся легкой добычей кукловодов. Вместо превращенной в осколки картины мира точно рассчитанными мазками ему рисуют другую, новую.