Клонирование Миранды

— Мира, это ужасное потрясение для всех нас, особенно, конечно, для тебя. Ты отлично держишься. Ни слез, ни истерик. Ты разумна, как всегда. Мы с папой ничего другого от тебя и не ждали.

Если бы я только смогла устроить истерику, мне, возможно, стало бы легче. Однако, видимо, я на это не способна. Поэтому я снова уткнулась в книжку и читала, пока машина не остановилась перед клиникой.

Клиника представляла собой большое трехэтажное, обсаженное пальмами здание на Кэньон-роуд, в стороне от шоссе.

Нам даже не пришлось звонить в дверь. Как только мы поднялись на крыльцо, нам открыла медсестра — высокая, худая, темные волосы собраны в пучок на затылке. Она улыбнулась и по ее желтым зубам я сразу поняла, что она заядлая курильщица.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Мужчина средних лет в белом халате шел нам навстречу по коридору.

— Так... Ты, должно быть, Миранда. Очень приятно.

У него были прозрачные голубые глаза и волосы цвета спелой пшеницы. Он говорил с приятным британским акцентом. Казалось, он рад меня видеть. О себе я этого сказать не могла. Я бы вообще не приехала сюда, если бы не была больна. Тяжело больна!

— Как у тебя сейчас со зрением?

— Нормально.

— Больше ничего не расплывается перед глазами?

— Нет.

— Прекрасно. Садись, Миранда. Джин возьмет у тебя кровь на анализ, а пока мы с тобой говорим.

Он провел меня в процедурную, где Джин начала закатывать мне рукав.

Доктор продолжал болтать:

— Ты не должна волноваться, Миранда. Конечно, болезнь серьезная, но мы можем вылечить ее. Вылечить тебя.

— Но в школе... в компьютере я прочла...

Он рассмеялся:

— Ну, это старые данные. Мы разработали новое направление в лечении генетических заболеваний. Возможно, тебе понадобится новая печень. Именно там опухоль разрослась наиболее сильно. Это странно. Обычно сначала опухоли поражают другие органы. В любом случае, цвет лица у тебя совсем не желтый, значит, печень все еще функционирует нормально, учитывая... В любом случае не волнуйся! У нас есть для тебя печень. А все другое мы вылечим.

— Но...

— Никаких «но»! Если понадобится заменить легкие и почки, мы и это сделаем. Ты, наверно, слушала разные медицинские передачи по телевизору и у тебя вопрос, как мне удастся найти органы, полностью совместимые с твоим организмом? Считай, это мой маленький секрет. Однако к концу года ты и думать забудешь о своей болезни.

Пока мы беседовали, медсестра взяла у меня кровь. Доктор посветил мне в глаза маленьким фонариком.

— Причин для беспокойства нет. Правда, для нас происшедшее довольно неожиданно, но мы к этому готовы. А теперь тебе пора в школу. Не следует запускать учебу.

Не успела я оглянуться, как мы уже ехали в машине в школу.

— Слушай, — обратилась я к маме, — тебе не кажется, что он напоминает сумасшедшего ученого. Ему следовало бы попить валерьянки, чтобы немного успокоиться.

Мама рассмеялась — впервые с тех пор, как на нас свалилась эта беда.

— Ты же слышала, что он сказал. С тобой все будет хорошо.

— Но когда он найдет органы, которые мне абсолютно подходят? И не придется ли мне потом весь остаток жизни сидеть на таблетках, чтобы не произошло отторжения? Я слышала по телику...

— Он же сказал, что соответствие будет полным. Твой организм не отторгнет новые органы. Никаких таблеток не понадобится. Ты будешь, как новая.

— Но как он найдет такие органы?

— У него они уже есть, — несколько раздраженно ответила мама. — Не задавай вопросов. Просто скажи «спасибо».

— Это благодаря папе? Он нашел подходящие органы в одной из своих больниц? Когда кто-то умер? Но я слышала, что донорские органы при трансплантации следует использовать немедленно. Сразу после того, как донор умер.

— Твой папа действительно помог, — быстро ответила мама. — Ведь у него столько клиник, большие связи. И, я думаю, они нашли способ сохранить эти органы... Впрочем, я не спрашивала. Но доктор Муллен — очень крупный специалист.

— Я никогда не слышала, чтобы чужие органы могли идеально соответствовать другому организму, — настаивала я. — Разве только у близнецов или что-то в этом роде...

— Прекрати! — внезапно взорвалась мама. — Довольно вопросов!

Эта ее вспышка поразила меня. Мама всегда была готова все мне объяснить, мы обсуждали любой предмет. Она никогда не обрывала меня, напротив, одобряла, если я задавала вопросы.

Я уставилась на маму. Что происходит?

Глава 5

В школе я появилась в середине урока английского. Миссис Дромбоски говорила о Калибане.

— Шекспир описывает его как «дикого и уродливого раба». Поэт явно не боится создать такое нелепое и безобразное чудовище. А как вы считаете, есть ли в Калибане что-то симпатичное?

— Мне его жалко, — сказала Эмма.

— Он попытался напасть на Миранду, — жестко отрезала Сьюзен. — Не за что его жалеть.

— Он говорит, что поумнеет, — возразила Эмма. — Он развивается, он меняется.

— Чудовище — оно и есть чудовище, — настаивала на своем Сьюзен.

— Миранда, а ты что думаешь? — обратилась ко мне миссис Дромбоски.