Клювы

Он ощутил кожей мягкое и полное, живое. Оксана дрожала, окоченевшие руки скользнули по его торсу и легонько, как бы случайно, коснулись пениса, скукожившегося от перепада температуры.

– Ты красивый, – шепнула она, – ты самое хорошее, что у меня было…

Импульсивно оттолкнувшись, оставив его переваривать комплимент, Оксана поплыла к Камиле.

Птичья стая летела клином над шуршащими соснами.

– А сходим-ка мы с дядей Филипом в магазин, – сказала Камила, отряхиваясь. И подмигнула Корнею. – На полчаса, а то и минут на сорок.

5.7

Они выехали за город, когда в сумочке мертвой женщины завибрировал телефон. Женщина развалилась на заднем сиденье «фольксвагена». Из глазницы торчала отвертка. Выбросить труп не дали лунатики, ошивающиеся на причале.

– Звонят, – сказал Томаш.

– Слышу! – цыкнул Адамов.

Он хмуро смотрел на кожаную сумочку фирмы Michael Kors. Томаш вел автомобиль. Постоянно чесался, ужасно нервируя Адамова.

С парома они спасались вплавь и промокли до нитки. «Не хватало сдохнуть от пневмонии…» – скрипел зубами Адамов. Мутант и его доходяги уничтожили убежище. Адамову было плевать на придурка-сержанта и полусумасшедшего американца, равно как и на торчка Вика, и четвертого выскочку. Но ему нравилась сауна, нравились сигары капитана, китель и связанная телка в ВИП-каюте.

Звонивший был чертовски настырен.

«Абонент вне зоны досягаемости, – подумал Адамов, – у абонента в башке крестовая отвертка».

Он усмехнулся собственной шутке.

Взял сумочку и вытряхнул содержимое на колени. По полу рассыпались тушь, помада, упаковка салфеток. Телефон блеснул фальшивыми камушками.

Звонивший использовал приложение «Фейсбук», но его имя не отобразилось на экране.

– Капитан…

– Не отвлекайся! – огрызнулся Адамов.

Он понимал, что Томаш не виноват в случившемся на пароме, но услужливая морда официанта начинала его бесить. В казино под руководством Адамова работали такие: лижут зад, но лишь пошатнись, дай слабину – разорвут на части.

«Нет, – подумал Радек Адамов. – Это я здесь буду рвать».

Он помассировал шею. Провел пальцем по экрану.

В прямоугольнике возник мужчина: нос картошкой, мясистые губы, щетина усов.

Кусака.

Адамов не знал настоящего имени Кусаки – прозвище он дал ему сам. Стояла середина восьмидесятых, Адамов жил в Брно, Кусака обитал где-то по соседству. Радек встречал его, маршируя в школу. И всегда старался обойти стороной, затаиться в кустах или сделать вид, что спешит.

Кусака был городским дурачком (пиджаки на размер больше, чем надо, кепка с поломанными козырьком, козявки в ноздрях). И он не пропускал мимо себя ни одного ребенка в возрасте от нуля до четырнадцати лет. Завидев прохожую с грудничком, садился на хвост и провожал, улюлюкая и мурлыча в коляску, пока мамаша не рекомендовала отвалить. Детей постарше он преследовал несколько кварталов. При этом ничего дурного и зазорного не делал, просто сюсюкал, вставляя между слов коронное «кусь».

– Маленький халосенький, – говорил он. – Кусь, такой умненький мальсик, халосие осенки, кусь, слусайся маму, халясе кусяй.

Пах Кусака пыльными кладовками, сиропом от кашля и лежалой колбасой.

Он склонялся низко-низко к опешившему Радеку (каждую пору видно) и часто дышал. Руки держал сцепленными за спиной. Кто-то из идущих мимо взрослых мог прикрикнуть незло: «Отстань от мальчишки!» – и Кусака нехотя отставал. Вертел непомерно большой головой, замечал новую цель:

– Кусь, халосенький мальсик…

Он был смирным, на первый взгляд.

Летом восемьдесят шестого папа Радека ходил с другими соседями искать пропавшего пятиклассника. Нашли его в августе, притрушенного листвой, голенького, со сломанным позвоночником. Поползли, обрастая сенсационными подробностями, слухи. Дескать, школьника изнасиловали (и это в социалистическом государстве, а не в содомитской Америке!), а на теле милиционеры обнаружили следы зубов.

«Кусака», – понял Радек.

И однажды, возвращаясь из школы домой, он едва ли не врезался в сумасшедшего – тот выплыл из-за поворота, и руки больше не были сцеплены за спиной. Они легли на плечи Радека Адамова, эти красноватые руки.

– Ты халосий мальсик? – спросил Кусака и будто усомнился. Будто насторожился. – Ты не осень халосий, да?

Моча потекла по бедру Радека. Он смотрел на крупные продолговатые резцы за толстыми шевелящимися губами, и разум затуманился, мир подернулся рябью… Радек упал без чувств.

Кусака позвал школьного сторожа на помощь: «Мальсику плехо».

Он погиб весной, Кусака, повел в лес подростка, показать подснежники, отец бросился вдогонку, ударил, переборщил: осколок височной кости проткнул глупый кусачий мозг. Тогда же арестовали настоящего убийцу – скромного советского инженера.

«Ты халесий мальсик?» – иногда (нечасто) вспоминал Адамов. Раза три ему снился Кусака. В кошмарах он ел Адамова, обгладывал его ноги.

Это он звонил мертвой женщине, их попутчице.

Он улыбался Адамову толстыми губами.

Он говорил с американским акцентом.

– Здравствуйте, капитан.

Адамов замычал невразумительно. Обернулся идиот Томаш.