Клюква с косточкой

— Он и за его смерть ответит, — пообещал Рома Кате.

Ребята выпили не чокаясь.

* * *

Все разошлись ближе к полуночи. Мы с Янисом прибрали со стола, закинули тарелки в посудомоечную машину. Я пошла в душ, а Янис — проверить Марика. Когда я вошла в комнату, освещенную тусклым светом ночника, заметила, что Янис уже лежал на кровати в одежде, свернувшись клубком. Подошла к шкафу, достала из спортивной сумки мишку, села рядом, взяла его за руку.

— Когда ты понял, кто я? — Его взгляд переместился на игрушку, на щеках появились ямочки от легкой улыбки. Затем он взял мишку в руки, о чем-то задумался и спустя несколько секунд ответил:

— Когда увидел его в твоей комнате.

— И тебе не захотелось меня бросить? — Я провела указательным пальцем по шраму на его щеке.

— Нет. Мне захотелось любить тебя еще сильнее. Сколько дров ты наломала из-за своей болезни!

«Тебя я ранила не в состоянии приступа, милый. Иначе я бы ничего не помнила. Тогда мне просто захотелось занять твое место…» — подумала я и легла рядом с ним, так же свернувшись клубочком. Некоторое время мы молчали. Как будто между нами была какая-то недоговоренность.

— Помнишь, как не подпускала меня к окну наклеить снежинки? — обнимая меня, спросил Янис.

— Помню, — робко ответила я.

— А помнишь, как я тебя прижал к стене в коридоре?

— Еще бы! Думала, ты меня побьешь.

— Могли ли мы тогда подумать, что через несколько лет будем лежать в одной постели?.. — Его теплые губы коснулись моей шеи. — Девочка дикарка, которую все боялись, — вздохнул Янис. Мы еще немного поговорили о жизни в детдоме, вспомнили некоторые случаи, например, как я укусила воспитательницу и перевернула тарелку с супом, как отбирала у детей игрушки и дерзила взрослым, но к разговору о том, как я схватила ножницы и полоснула его по щеке, не возвращались.

— Непривычно спать на такой мягкой кровати. — Янис лег звездой, раскинув ноги и руки в стороны.

— Завтра рано утром поедете?

— Да. Договорились на восемь. Постарайся отвлечь чем-нибудь Марика, ладно? Он теперь ни на шаг от меня не отходит. Я постараюсь туда и обратно, — еле шевеля языком, проговорил Янис.

— Отдыхай, милый. — Я поцеловала его в щеку и накрыла одеялом.

Мы безумно соскучились, и у нас давно не было близости, но я прекрасно понимала, что ему сейчас не до любовных ласк и страстных поцелуев. Мне было достаточно лежать рядом, держать его руку и смотреть, как он засыпает. А между нами лежал тот самый потрепанный мишка, с которого и началась наша с ним история…

Завтра ребята договорились все вместе поехать на кладбище. Янису предстояло еще одно испытание — увидеть фотографии Жанны и Антона на деревянных крестах. А еще однажды ему придется рассказать Марку, что мама больше никогда не вернется…

* * *

Этой ночью я поспала не больше часа. Страх упустить его из вида сводил с ума. Мне казалось, как только я закрою глаза и погружусь в сон, как только уснет моя бдительность, Янис встанет с кровати, прыгнет в машину и отправится к Славику. Ворочалась полночи, изводя себя страшными мыслями. Он тоже не спал сном младенца. Несколько раз за ночь вставал проверить Марика и крепко уснул только около четырех утра, перед этим открыв окно в спальне и скинув с себя одежду.

В прохладную комнату тихо закрадывался рассвет, а где-то в шесть по карнизу застучал дождь. От ветра шелковая занавеска надувалась, как парус. Я укуталась в одеяло и смотрела, как он лежал в кровати в одних тату. Разглядывала его безупречное тело, настолько прекрасное снаружи, насколько, как я догадывалась, болезненное внутри. Не заметила, как провалилась в сон, и не услышала, как утром он уехал на кладбище. Проснулась от всхлипов из соседней комнаты. Подскочила, как ошпаренная, накинула халат и поспешила к Марику. Он сидел на своей кроватке в пижаме, на которой человек паук выбрасывал паутину, а в руке держал голубого слоненка и горько плакал, гладя его.

— Марик, малыш, что такое? Что случилось? — Я села на его кровать и прижала к себе.

— Плосто по маме соскучился, — еще пуще расплакался он.

Наверное, стерпеть удар током проще, чем смотреть на малыша, ждущего свою маму, и понимать, что он больше никогда ее не увидит. Скорее всего, на месте Яниса я точно так же была бы одержима местью Славику, который лишил этого кроху материнской любви.

Я взяла из ящика с его игрушками несколько машинок, сделала из одеяла горки, поставила на старт две машинки.

— Вум, вум, вум! — пыталась издать звук ревущего мотора. — Участники готовы к заезду. На старт, внимание, марш! — И в моих руках машинки побежали по горам. Я круто разворачивала, подкидывала их, сопровождая разными звуками. То одна рука вырывалась вперед, то другая. Но, к сожалению, эта игра была не по душе Марику. Его лицо так и не тронула улыбка. Он продолжал с грустным видом гладить слоненка.

— Как его зовут?

— Мистер Твистер.

— Красивое имя. Это ты его так назвал?

— Мама…

— Тебе его мама подарила?