Ключик к мечте

Идея отомстить Максу была почти безупречна. Единственным ее недостатком являлось то, что пока Макс равнодушен ко мне, он словно одет в непробиваемую броню. А значит, придется вытащить его из этого панциря, заставить раскрыться, привязать к себе.

«Ты сделаешь это, Эль! Сдохнешь, но сделаешь!» — пообещала я себе.

Хотелось действовать немедленно, но я удержалась: нельзя испортить все с самого начала. Навряд ли у меня будет третий шанс. О, я терпелива, как столетний дуб, а моей кротости позавидовали бы ангелы!

Я молча наблюдала, как вернулась домой Мила — совершенно потерянная. Она отказалась от ужина, не села заниматься (что уже многое говорило о душевном состоянии моей многоумной сестрицы), а легла на диван, слушая плеер.

Больше всего мне хотелось сорвать с нее наушники и растоптать их, ударить ее по лицу, привести в чувство. Но я только смотрела.

Вечером у Милы начался новый приступ астмы, на этот раз весьма тяжелый, так что мама твердо заявила, что завтра же поведет ее к врачу.

Это мне на руку, так как способствовало успеху моего плана, уже возникшего в голове.

В субботу, прямо с утра, я приступила к его исполнению. Дома, кроме меня, никого не было: отец бывал редко даже в выходные, а мама с Милой уехали, как я знала по опыту, не менее чем на полдня.

Я набрала номер Макса:

— Нам надо увидеться.

— Эль, ну зачем ты опять? — вздохнула трубка, и я почувствовала, что деревянная игрушка, которую я машинально взяла с полки и сжимала теперь левой рукой, раскололась и грозит занозить мне руку щепками.

— Я должна тебя увидеть. Выбирай: или придешь сегодня ко мне, пока дома никого нет, и Милы, кстати, тоже, или я приду в понедельник к твоему институту, и мы будем разговаривать в присутствии всей группы.

— Диктуй адрес.

Макс разговаривает со мной сухо. Мальчик обижен. Пока что это не важно. Важно заманить его к себе.

Я встретила его с влажными глазами. Слезы были настоящими, хотя выжимать их из себя пришлось с большим трудом. Он недоверчиво посмотрел на меня. Я отвернулась, словно стараясь скрыть от него заплаканные глаза.

— Прости, что я тебя так вызвала. Мне надо было сказать тебе кое-что. Не по телефону, обязательно лично. Я на самом деле люблю тебя! Не думай, будто это несерьезно! — Теперь я смотрела в его глаза, моля про себя: «Ну давай, давай же! Не каждому парню говорят такое!»

Макс колебался. Мой порыв не оставил его равнодушным, однако он все еще не решался.

— Макс, это для меня очень серьезно, но я не буду принуждать тебя. Ты для меня слишком важен.

Глаза искали ответа в чужих серьезных голубых глазах. Я увидела, что Макс размораживается. Его взгляд потеплел, напряженно сжатые губы расслабились.

— Ты удивительно храбрая девушка, — произнес он, наконец, улыбнувшись. — Когда я не вижу тебя, то думаю, что не стоит с тобой встречаться, но как только ты оказываешься рядом, все летит кувырком.

— Макс, — я прижалась к его плечу, чувствуя, как колотится в груди сердце, — пообещай, что больше никогда не бросишь меня. Слышишь? Никогда! Я умру, если ты меня бросишь!

Я целовала его подбородок, с наслаждением вдыхая древесно-пряный аромат туалетной воды. Каждый поцелуй — жесткий, требовательный — словно печать. Я поставила на лице Макса с полсотни печатей, на каждой из которых значилось: «Мой! Мой! Мой!»

Ключик от его сердца был у меня в руках. Теперь никто, и уж тем более Мила, не посягнет на моего парня!

Мила

Предчувствие чего-то непоправимого не оставляло меня всю дорогу домой. Сердце тревожно ныло, а грудь болела.

— Милочка, что же ты у меня такая слабенькая, — вздыхала мама, с жалостью глядя на меня. — И в кого ведь?! И я, и папа, и Эля здоровые!

Ответить на это, как можно догадаться, было нечего, поэтому я улыбалась и отшучивалась:

— Ну должна же быть в семье хотя бы одна паршивая овца!

— Ой, Эмилия, зря ты так! Мне кажется, ты прости, но буду говорить откровенно, как подруга с подругой…

Мама кокетливо улыбнулась, ей и вправду до сих пор казалось, что ей не больше двадцати, наверное, в каком-то смысле это не так плохо… только тяжело. Ее никто не воспринимал серьезно, даже учителя в моей школе, а подруги, которых я приводила домой, болтали с ней как с равной.

— Ну говори. — Я кивнула — иногда, особенно в такие минуты, мне кажется, что я старше и это я ответственна за нее.

— Думаю, что ты слишком много времени уделяешь учебе, и это не идет на пользу твоему здоровью. Нет, ты молодец, — быстро опомнилась она, — ухаживаешь за собой, держишь себя в форме, но в последнее время ты даже не гуляешь! Как вернешься из института — сидишь занимаешься. Ну разве так можно? А если уж совсем честно, я считаю, тебе нужно с кем-нибудь встречаться! Вот есть же у вас этот симпатичный мальчик… Макс, кажется? Почему бы тебе не пригласить его к нам на чай?

Сердце глухо стукнуло в груди. И она о Максе. Я снова вспомнила (а забывала ли вообще?), как он смотрел на меня вчера. Вот и мама говорит, что нам надо бы встречаться… Я знаю, мы составляем хорошую пару. Но Эля…

Замкнутый круг, честное слово!