Ключи ушедшего бога

— А-а-а где? — наивно уточнил юный радильярец.

Похоже, я права — страх принца почти ушел. Теперь он испытывал смешанные чувства: во-первых, замешательство от того, что скелет оказался не страшной нежитью, а вполне адекватным собеседником; во-вторых, у Фили засбоило чувство детектора. В поисках ключа его тянуло к говорящему костяку, но на хозяине склепа не было посторонних предметов: ни украшений, ни оружия, ни самой захудалой тряпицы. Та, очевидно, на последнем ложе валялась.

— Ребро мое правое верхнее выломайте, — для особо одаренных стоически пояснил скелет и с целью наглядности ткнул пальцем в нужную деталь.

— Я не смогу, — ужаснулся Филя.

— А мне самому Ушедший не велел, — ехидно возразил немертвый собеседник. — Так что или ломайте, или проваливайте. Думать мешаете.

— Я мыслю, значит, существую, — невольно припомнилось мне.

— Правильные слова, лирта, — оживился скелет и уже мягче пояснил: — Ольрэн мое ребро ключом сделал, меня — стражем к нему, поэтому сам отдать не смогу. Сражаться с вами не стану — уж тем довольны будьте. Это Ушедший на мое усмотрение оставил.

— Спасибо, — неискренне поблагодарила я, с легким чувством стыда понимая, что не отказалась бы глянуть на не кинематографическую, а реальную драчку в склепе. Черных пятен на компании не видать, могли бы и развлечься.

— За что ж тебя так приложило или, гм, удостоило? — выбило затычку сдержанности из бочки любопытства у Кирта.

— Склеп не там поставил, — проворчал скелет, показательно скрестив мослы на груди.

— Это где ж «не там»? Кладбище — оно и есть кладбище, — задумался вслух щитовик, а Керта, стоявшего близко к стене и напряженно изучавшего что-то на полу, осенило:

— Лабиринт Ольрэна?

— Он самый. Кто ж ведал, что он волей Ушедшего с той каменюки открывается? Ее, неподъемную, никто не ворочал, на другую сторону не смотрел. А полом склепа так удачно плита готовенькая лежала…

— То есть ты сам себя привратником поставил, за то и ключ получил на хранение! — не выдержав, хихикнула я.

— Смейся-смейся, смертная, неизвестно еще, какую шутку Ушедший с тобой сыграет, — буркнул скелет.

— Он уже, — беспечно отмахнулась я и подтолкнула Филю к надругательству: — Ломай! Не тушуйся! Ему точно уже не больно!

— Силы особой тут не надо, ты у нас дерево и металл играючи добывал. Чем кость-то труднее? — поддержал меня Кирт, похлопывая по плечу вынужденного добровольца.

Вызываться самому и рисковать ненароком вообще сломать артефакт, коль у принца получалось их так ловко коллекционировать, не собирался даже жрец. Он верил в моральные и физические силы воспитанника и, вероятно, полагал очередное испытание полезным для юной души, поэтому в коллективный процесс убеждения не вмешивался.

— Он живой! — ответом на вопрос о предполагаемых трудностях упрямо проблеял принц, никак не решаясь на акт вандализма.

«Да уж, решетка или трон точно не отбивались и беседу завести не норовили, когда у них кусок изымали», — согласилась мысленно я, а Шериф весьма своевременно вставил наконец веский довод:

— Вряд ли нашего собеседника можно назвать живым, но разумным — бесспорно. И коль разумный просит тебя помочь и забрать мешающий предмет, полагаю, Фиилор, ты можешь оказать ему услугу.

— Ох, я попробую, — сдался принц под гнетом наших аргументов и робкими приставными шагами приблизился к скелету.

Тот, видя состояние паренька, ободрительно кивнул и выпятил грудь, предоставляя доступ к нужному ребру: самому верхнему справа. Желтенькому и гладенькому.

Филя протянул руку, ухватился, зажмурился и дернул. Кость с хрустом отделилась от грудины. Принц позеленел и, сжимая пятый ключ в кулаке, опрометью бросился прочь из склепа. Донесшиеся до нас звуки проинформировали: высочество в очередной раз хвалится завтраком.

— Эй, сторож, а лабиринт действующий? — продолжила допытываться я у покоцанного скелета.

— Я страж, а не жрец Ушедшего, — проворчал тот, заметно успокоившись после изъятия проблемной кости. Беспокоила она его, как собаку досужая блоха.

— Ты хочешь воспользоваться лабиринтом? — уловил мысль Керт.

— Сами говорили, до Пиковых Окраин больше десяти дней пути, — развела я руками.

— Мне нельзя, — сразу, пусть и с легким сожалением, открестился Шериф. — Первоотец не допустит. Те, кто в лабиринт шагает, метку Ольрэна на себе несут.

— Опасно! Время там так скачет, что и через сто лет вывалиться сможем, и не у Окраин, а сызнова в Ламильяне, — добавил Кирт.

Словом, я со своим экстравагантным желанием пройтись по волшебному коридору, может быть, еще разок взглянуть на зеленоглазого красавчика и разжиться бадейкой кофе осталась в меньшинстве. Наверное, в пользу немедленного сматывания удочек столь опасным путем могло бы послужить преследование нашей компании шайкой осквернителей захоронений, но их и без нас, похоже, так в этот момент отделывают местные, что ни о каком срочном возмездии речи не идет.

Вернувшийся Филя голосовать в пользу эскапады не стал. Он вообще промолчал, занятый запрятыванием кости в мешочек с ключами-артефактами.