Ключи ушедшего бога

Фиилор тоскливо вздыхал, но против пузатой роли возражать не спешил. Помогла первая же десятка демонстрационных километров, которую он начинал с задиристым: «Я смогу, я пройду, как настоящий паломник, и никакие подкладные подушки мне не нужны», — а заканчивал с виноватым стоном, хромая на обе ноги разом и жалобно охая. Мы не жалели, подвезти не предлагали и советов не давали, позволяя принцу в полной мере прочувствовать все прелести пешего перехода. Потом Шериф, владелец местного аналога аптечки первой помощи, врачевал стертые в очередной раз и на совесть, до кровавых пузырей, ноги уныло-счастливого (унылого из-за неудачи, счастливого — из-за окончания мытарств) Фильки. Нотаций и риторических сентенций «а мы тебе говорили» избежали. Все и без слов понятно, зачем парня лишний раз макать в это самое, если он и так себе и в себя не очень верит?

В захудалом городке Дильяре на границе с Вольными Пустошами никакой стражи или пропускного пункта тоже не было отродясь просто потому, что тамошний бесплодный кусок отвратительной земли никому и никогда не приходило в голову назвать своим. Мы ненадолго задержались здесь лишь для того, чтобы купить коричневые плащи паломников. Светиться своими покойницкими и разыскиваемыми физиономиями никто из нас не стремился, за обновками ходил лично Шериф. Его-то лицо под картинкой «взять живым или мертвым» точно нигде не висело. Он же приобрел в продуктовой лавке еды в дорогу. Все прочие сидели в карете, пока жрец занимался шопингом. К тому же если кому и доверять покупку продуктов, то именно жрецу, потому что только у него выходило приготовить не просто «съем и не отравлюсь», а «вкусно, и даже очень вкусно». Поэтому, по общему соглашению, от некулинарных обязанностей нашего повара уже давно освободили и наслаждались нормальной пищей, когда остановиться в трактире не было возможности.

Я, освобожденная от готовки и присмотра за живностью, шарахающейся от «запаха смерти», тоже не бездельничала. Освоила активацию швейных умений Кимеи и починила все вещи компании, нуждавшиеся в мелком и крупном ремонте. Да так мастерски, что отыскать следы этого ремонта без очень внимательного изучения не смогла бы и сама. Золотые руки были у девчонки, а что голова с ветерком и массой шаблонов, сквозь которые приходилось продираться, чтобы составить собственное представление о происходящем, — издержки возраста, воспитания и мира. И нечего мне было возмущаться. Жить здоровой все равно лучше, чем валяться под аппаратом где-нибудь в больнице или в деревянном ящике под землей. А еще я наконец сделала себе три комплекта нижнего белья и почувствовала себя человеком! Филя изучал комплектики и выпытывал подробности с такими горящими глазками, что я поверила: в парне дремлет будущий гениальный модельер, способный встряхнуть бельевую сферу всего Фальмира.

Итак, на территорию Ламильяна, граничившую с Вольными Пустошами, из Дильяры мы выехали во всеоружии, то есть при плащах. Жрец сидел на козлах, Дабл-Кей спокойно вышагивали рядом с каретой. Мужики выносливые, могли бы и побежать, но мы не настолько торопились, чтобы выбиваться из обывательских представлений о паломничестве.

Я заблаговременно подшила к платьям мелкие пуговички изнутри в районе груди, чтобы крепить мешки с подушками, к самим мешочкам приметала лямочки. Хорошо, что пара моих коллег за прошедший год отправилась в декрет, как и что должно выглядеть, я помню. Фиилор украдкой вздыхал, но больше в бой, то есть пешком и по-мужски, не рвался. Стертые ноги окончательно утвердили его в здравом решении — вернуться на стезю актерствования. Умный мальчик. Вот только его благоговейный взгляд, порой устремляемый на меня, был откровенно не в кассу.

Припомнив свой план действий по деромантизации, я поднатужилась и от души рыгнула. Взгляд принца стал умиленным. А пускать ветры по заказу я, как назло, еще не научилась. Придется попросить Шерифа приготовить что-нибудь из гороха или бобов. А пока я звучно шмыгнула носом. Градус умиления во взгляде Фильки не понизился. Р-р-р! Он вообще меня небось не слышал, пребывая в своей стране грез, где исполняются мечты. Может, надо было сговориться с Дабл-Кей и прошлой ночью попытаться подсунуть принца любвеобильной трактирщице? Хотя парня жаль: не заслужил он такой доли — сбежав от одной крупногабаритной дамы, пасть жертвой другой. Эх, Филя, Филя… Что с тобой делать, ума не приложу!

На ночлег мы снова останавливались в чистом поле, то есть у какого-то хилого лесочка, и вовсе не из нашего желания не встречаться с людьми. Просто дорога к Пустошам была на редкость безлюдной и сервисом похвастаться не могла. Зато, пользуясь отсутствием посторонних, откинули с лиц опостылевшие капюшоны. Правила паломничества дозволяли находящимся в одной группе людям не таить лиц друг от друга. Иначе кушать-то как?