Ключи Пандоры

Думать генералу Бабушкину абсолютно не хотелось.

Желания были другие! Развернуться и басом наорать на Саблина, который чрезвычайно прямо, словно проглотил вилку, сидел за столом для заседаний, сложив руки на черной кожаной папке. Полковник смотрел в генеральскую спину твердым взглядом — это Бабушкин чувствовал позвонками и почему-то левой лопаткой, которую как будто сверлили дрелью. И от этого взгляда ему было не по себе.

Саблин был виноват, он это прекрасно осознавал, но взгляда не опускал. Начальника он знал неплохо. Лучше сейчас пережить грозу, не срываясь, не прячась, не оправдываясь, и все будет хорошо. Бабушкин — генерал правильный, с головой на плечах. Он никогда не боялся прикрыть подчиненных, правда, если кто напортачил, то не щадил и расставался с нерадивым сотрудником без всякой жалости. Но такова специфика службы! Лучше принять удар от генерала, чем после трястись от каждого звонка свыше.

Подполковник Глызин чувствовал себя намного хуже. Он ерзал на месте и мечтал спрятаться под стол.

Ох, как же ему было стыдно!

Вспомнив о грандиозном провале операции, Глызин стиснул зубы, однако предательская краска проступила на скулах, а кончики ушей заалели, как спелые помидоры. Он всегда легко краснел и считал главным своим упущением, что за двадцать пять лет службы не сумел справиться с этим недостатком. Но сегодня, когда они с позором признали свое поражение, Глызину было стыдно, как никогда.

Не так страшно проиграть профессионалу — хорошо подготовленному, опытному волку с мощными челюстями из металлокерамики, которому раз плюнуть перекусить оголенные провода. И совсем другое дело, когда на вираже тебя обходит неопытный сопляк. Ловко обводит вокруг пальца, почти со смаком, словно в насмешку…

— Чего притихли? — буркнул генерал и повернулся к Глызину и Саблину. — Продули дело?

Глызин опустил голову и принялся старательно изучать документы, лежавшие перед ним на столе. Саблин бесстрашно встретил взгляд начальника.

— Я думаю, Завадский до сих пор в Москве, — негромко сказал полковник. — Залечь на дно он не сможет, иначе все полетит к чертям.

— Думает он! — зло бросил Бабушкин и смерил аналитика негодующим взглядом. — Раньше надо было думать, когда кашу заварили! Где их теперь искать?

— Найдем, Михаил Константинович, не в первый раз! Мы проанализировали ситуацию и определили места, где может появиться Завадский. Это ближайшее окружение Харламова, его семья, место работы. Ведь взять «языка» у Завадского не получилось. Если ему нужна информация, он будет действовать привычными методами: шантаж, угрозы. Завадский — спец по силовым операциям. И тактика у него грубая, хотя, не скрою, эффективная.

— Семья Харламова сейчас живет за городом, на даче, — откашлявшись, сказал Глызин. — Они под колпаком. Если Завадский явится туда или вернется к дому Харламова, мы его возьмем.

— А если не явится? — ядовито поинтересовался генерал. — Кого вы будете брать?

Глызин сконфуженно замолчал, а Саблин поспешил вмешаться в разговор.

— Должен явиться! Завадский крепко пролетел с журналистом! Теперь ему придется начинать сначала. Не исключаю, конечно, сговор со Шмелевым, но, если сведения наружки верны, Завадский где-то прокололся.

— То есть? — не понял Бабушкин.

— Расшифровка разговора Завадского и Шмелева не оставляла сомнений в их действиях. Завадский собирался взять «языка», о чем определенно сообщил Шмелеву. Тот должен был ждать его в машине. Однако, как только Завадский отправился к дому Харламова, журналист сбежал.

— Они могли разыграть этот ход, — буркнул генерал, — если обнаружили слежку.

— Вряд ли! Реакция Завадского была натуральной. Он рассвирепел, искал Шмелева и совершенно верно рассудил, что тот рванет к метро.

— Надо было брать Шмелева прямо в метро!

— Тут моя вина, — спокойно признался Саблин. — Я тоже подумал, что это сговор, отвлекающий маневр, поэтому велел наружке проследить за его перемещениями. Все шло по плану до определенного момента, а потом…

— Как? Вот скажи, как вы умудрились его упустить? — взорвался генерал. — Я еще могу понять, что от вас ушел Завадский, но этот щенок!..

Бабушкин закашлялся, побагровел. Глызин поспешно подбежал к нему, протянул стакан с водой, но генерал оттолкнул его руку. С трудом отдышавшись, он гневно посмотрел на Саблина.

— Завадский был приоритетен, — со вздохом признал тот. — На машину поставили маячок. Поэтому, когда Шмелев сбежал, какое-то время мы вели Завадского, но он бросил машину в проходном дворе и ушел. Район оцепили, конечно, но… А со Шмелевым мы и вправду дали маху. Первое, что он сделал, снял деньги с кредитки. Мы проверили — все, что у него было, около пятисот долларов. Тут же, в метро, купил у бомжа мобильный, однако никуда не позвонил. Бомжа мы задержали, но толку от него никакого — телефон он украл, номера не знает. Шмелев отправился на Ярославский вокзал, долго изучал расписание. Однако билет не купил. А затем помчался в метро. На «Комсомольской» толпа, давка… Там агенты его и потеряли.