Ключи Пандоры

— Все это прекрасно! — заметила Юля. — Но если о шахте все известно, отчего тогда убили Михалыча и Семенчуков поведал о золоте по великому секрету? Все равно здесь что-то не так, Шмелев!

— Конечно, не так! — охотно согласился Никита. — Я вдобавок встретился с одним дедком, бывшим журналистом. В начале восьмидесятых, когда он работал в нашей газете, с ним приключилась презанятная история. В то время Брежнев уже умер, на его место пришел гэбист Андропов. И вот на волне громких разоблачений супостатов-взяточников и расхитителей социалистической собственности два опера ОБХСС нашего областного УВД выдали на гора материал о массовых хищениях золота на шахте «Черная Рогатка». Скандал случился грандиозный, почти как с «Рапирой» или еще сильнее. В нем оказалось замешано большое начальство: партийные бонзы, председатель облисполкома, крупные чиновники Геологоуправления. Естественно, руководители УИН и даже кое-кто из МВД. Ниточки вели в Москву, чуть ли не в ЦК… Коровин сам по себе был мелкой сошкой. Словом, еще тот был шухер! Грандиозная золотая афера! А тогда это была расстрельная статья! Последовали аресты! Наш дедок опубликовал несколько разгромных статей не только у нас, но и в центральных изданиях. Но тут умер Андропов, и весь пар ушел в свисток. Коровин срочно захлебнулся рвотными массами, начальники оказались ни при чем, уголовные дела закрыли, а опера быстро перевелись в Норильск, кабы чего не вышло в родных местах. Кстати, дедок тоже спешно покинул город и уехал аж на Сахалин. Вернулся года три назад. И о том периоде вспоминает очень и очень неохотно!

— Да-а! — задумчиво сказала Юля. — Я тобой восхищаюсь! Такой материал добыл! Как тебе удалось? Колись, Шмелев, а то я не успокоюсь!

— А кто откажет звезде? — самодовольно усмехнулся Никита. — Но, честно признаюсь, связи в нашем мире — великое дело!

— Понятно, какие у тебя связи, но, надеюсь, ФСБ не в курсе твоих разыскных мероприятий? — Юля окинула его подозрительным взглядом.

— За кого ты меня принимаешь? — обиделся Никита.

— Ладно, не злись! — улыбнулась Юля. — Только я одного не пойму! Шахту закрыли, колонию ликвидировали! Но на чем тогда Каменный Брод жирует?

— В департаменте геологии мне сказали, что вход в шахту был взорван. Нижние горизонты затопило во время сильного паводка именно тогда, в середине девяностых, когда подземное озеро переполнилось. Геологи проводили изыскания, но только подтвердили, что шахта бесперспективная.

— Значит, шахта опять ложный след?

— Не скажи! — Никита вытряхнул из папки бумаги, сколотые степлером, и перебросил их Юле через стол. — Вот что я обнаружил в областном геологическом фонде. Там хранятся геологические отчеты за многие годы. А в некоторых из них можно найти информацию о непромышленных проявлениях россыпного и рудного золота на территории области. Смотри, где именно, я отметил желтым маркером!

— «В бортах отработанных полигонов на спае можно найти десятки и сотни граммов золота, а в обломках богатого золотосодержащего кварца из разрушенных жил и того больше…» — прочитала Юля и смерила Никиту задумчивым взглядом. — Получается, нелегальное старательство? Так это называется?

— Получается, — кивнул Никита, — и косвенные подтверждения я обнаружил в архивах УФСИН. Итак, в восемьдесят третьем году начальник колонии Александр Коровин умирает. Нигде не упоминается, что это произошло в следственном изоляторе. В восемьдесят четвертом начальником колонии назначили подполковника Игоря Дмитриевича Сидорова. А в девяностом заместителем по политической части у него стал старший лейтенант Александр Александрович Коровин.

— Тот самый сын?

— Естественно! И вот парадокс! Начиная с восемьдесят четвертого до середины девяностых добыча золота на прииске увеличилась в два раза и достигла почти полутора тонн в год. Из этого можно сделать вывод, что при Коровине расхищалось от полутонны и более золота. Представляешь масштабы?

— Представляю! — охнула Юля. — И что потом?