Ключи от всех дверей

– Кроме того, что разбудила половину ветки? Нет.

На его губах мелькнула мрачная улыбка.

– И Архив просто оставил тебя в покое?

Я ничего не ответила, и он подошел ближе.

– Нет, – ответил он за меня. – Они не оставили тебя в покое. В тебе что-то изменилось, Маккензи. Что-то не так. Может, они и позволили сохранить твои воспоминания, но жить по-прежнему тебе не дадут.

– Ну, зато я жива, – бросила я с вызовом.

– Зато в голове творится черт те что, – заметил он, запустив пальцы в мои волосы и прижавшись ко мне щекой. – Горечь разочарования и дурные сны, страх и сомнения, – шептал он мне на ухо. – Такая путаница, что ты даже не можешь отличить, где реальность, а где – нет. Скажи, это Архив с тобой сделал?

– Нет, – возразила я, – это все ты.

Он убрал руку, отстранился и посмотрел на меня.

– Я открыл тебе глаза, – произнес он с неожиданной искренностью. – Я сказал тебе правду. Не моя вина, что ты не в силах с ней справиться.

– Ты лгал, использовал меня и пытался убить.

– А ты столкнула меня в бездну, – заметил он. – Как по мне, мы оба делали то, что должны были. Мне не нравилось лгать, и убивать тебя мне не хотелось – я это уже говорил. Но ты стояла у меня на пути. И сюда я пришел, чтобы проверить, будешь ли ты снова для меня помехой.

– Я всегда буду стоять на твоем пути, Оуэн.

Он поднял брови, и на бледном лбу появилась складка.

– Если бы только ты и в мыслях была такая же уверенная, как на словах, Маккензи. Соврать-то легко, но разум не обманешь. И знаешь, что я вижу у тебя в голове? Сомнения. А прежде ты ничуть не сомневалась в своих идеалах. Считала Архив добром. Почитала его, как бога. Ты безоговорочно верила в него, в свое дело, и законы Архива были для тебя непреложны. Но теперь все разваливается. Архиву приходит конец. Твой дед это знал, не мог не знать, и все равно отправил тебя к ним. В твоей голове сплошные вопросы, страхи и сомнения, такие острые, неотвязные, что сквозь них едва ли можно еще что-нибудь в тебе услышать. И когда Агата это обнаружит, то станет обращаться с тобой, как будто ты плесень на стенах Архива, и нужно ее извести, пока зараза не распространилась дальше Вот тогда даже твой драгоценный Роланд не сможет остановить ее.

Он уперся руками в стену по обе стороны от моей головы и навис надо мной.

– Хочешь знать, почему я здесь? Почему просто не перерезал тебе горло? Потому что в отличие от Архива я верю в спасение тех, кого можно спасти. А ты, мисс Бишоп… В общем, это было бы преступлением позволить тебе умереть впустую. Я хочу, чтобы ты мне помогла.

– Помогла сделать что?

Еле заметная улыбка тронула его губы.

– Закончить то, что я начал.

Глава двадцать пятая

Я чуть не рассмеялась, а затем поняла, что Оуэн серьезен.

– С чего бы мне тебе помогать?

– Не считая инстинкта самосохранения? – сказал Оуэн, отрываясь от стены. – Я могу дать тебе то, что ты хочешь. – Он обогнул кровать и подошел к столику. – Я могу вернуть твоего деда. – Он коснулся фотографии, затем тронул голубого медведя, сидевшего рядом с настольной лампой. – И твоего брата Бена.

Оуэн обхватил пальцами медведя, но в следующую секунду я подскочила к нему и толкнула к стене. Мягкая игрушка Бена выпала у него из рук.

– Да как ты смеешь? – зашипела я. – Думаешь, я и правда клюну на эту уловку во второй раз? Ты уже разыгрывал эту карту, Оуэн. Надоело. И Бен погиб. У меня нет никакого желания снова вытягивать его из сна. Единственное, чего я хочу, так это увидеть тебя на полке.

Оуэн и не думал отбиваться. Он смотрел на меня с невозмутимым спокойствием, и это очень раздражало.

– Это не решит твои проблемы. Уже не решит.

– Это только начало.

Оуэн поднял руку и схватил меня за больное запястье.

– Как много беспричинной злобы, – сказал он и сжал еще крепче. Я задохнулась от боли, но мое сознание не помутнело, стены комнаты перед глазами не покачнулись, как случалось раньше. Я попыталась выдернуть руку, и к моему удивлению, Оуэн сразу же ее выпустил. Я обхватила запястье другой рукой, Оуэн скрестил руки на груди.

– Прекрасно, – сказал он. – Пусть мертвые спят спокойно. Но я могу дать тебе кое-что еще.

– Что? – рявкнула я. – Свободу? Цель?

Оуэн прищурился.

– Жизнь.

– Что? – нахмурилась я.

– Жизнь, Маккензи. Такую, где тебе не придется скрывать, кто ты и что делаешь. Больше не будет секретов, которые ты должна хранить. Тебе не придется больше лгать, а тебе ведь это не нравится. Я подарю тебе такую жизнь.

– Ты не можешь мне ее подарить.

– Тут ты права. Подарить не могу. Но ты сможешь выбрать для себя такую жизнь, а я тебе в этом помогу.

Жизнь? Он имел в виду возможность уйти? Стать нормальной? Не лгать своей семье? Не сторониться Уэса? Но тогда Уэса и не будет со мной, потому что он всей душой предан Архиву. Верит в Архив. Даже если бы я могла уйти, он бы не ушел. Да я его об этом никогда и не попросила бы. Это бессмысленно, потому что невозможно. Архив никогда тебя не отпустит. Во всяком случае, без форматирования.

– Ты обещаешь то, чего быть не может.

– Пока нет, – согласился Оуэн, – но когда я закончу, так и будет.