Ключи от цивилизации

Графа раздирали противоречия. Он был счастлив рядом с ангелом, готов был за нее и на костер и в бой, но… понимал, что поступает дурно обманывая и, тем обманывается сам. Не удержать ее — пришло как озаренье: как не стремись, не думай — чести нет в бесчестье лжи и удержании силой. Но признаться, открыться и сказать — нет сил.

А надо.

— Я должен вам признаться…

Но Стася не слышала — она смотрела на Иону, что появившись, прислонился плечом к стене у дверей, сложил руки на груди, с презрением и укоризной смотрел на женщину.

— Кто он?

Теофил обернулся: опять Ферри подкрадывается словно вор!

— Я точно высеку вас.

— Не грозите, — отмахнулся. — Прошу извинить, что нарушил вашу идиллию, но пришло время проведать больную.

— Он врач? — покосилась женщина на мужчину.

Иона усмехнулся и тут же отвернулся, скрывая насмешку. Граф же пытливо посмотрел на ангела:

— Лекарь.

Стася смутилась:

— Да… лекарь…

— Это вы и хотели сказать, — с ехидством бросил Иона.

— Ферри!

— Что? — развел руками подходя ближе. Стася сильней прижалась к Теофилу — Иона вызывал в ней трепет не то от смущения, не то от опаски. Странный малый. Взгляд тяжел и остр, не смотрит — сверлит и пытает.

Локлей же в радость, что ангел доверчиво к нему прижался, а не вырвался из объятий. Значит, свое признание не стоит продолжать? Оно пусто? Было бы прекрасно. Наверное, он зря затеял рассказывать ей, что к чему — она сама все знает и принимает как есть. Значит ли это, что она к нему пришла? Спустилась с небес ради него.

Я не дам вас в обиду, верьте мне — сумею защитить и понимаю честь доверенную мне, — заверил взглядом.

— Граф — еретик. В Лангедоке это не новинка и мне, признаться, равно на ваши отношения с Богом. Но речь графини? О-о, несколько иное, — с усмешкой протянул Ферри.

— Подслушивали?

— Что вы? Слышал.

— Что именно? Знаете, Ферри я больше не нуждаюсь в вас.

— Вы — да. И не нуждались. Как на счет жены?

— Кто вы такой? — уставилась на него женщина. Граф хмурился, пытаясь оценить опасность лекаря и состояние «жены». Выходило, как не крути, а расставаться рано. Жаль. А он бы вздернул наглеца, не побоявшись гнева Раймунда Тулузского.

— Забавно, — прищурился на Стасю Иона. — Не находите?

— Вы очень странный лекарь, — заметил Теофил.

— Не более, чем вы. Но оставим: мне нужно осмотреть больную.

— Я здорова.

— Уверены? — бровь выгнул.

— Шут, — качнул головой граф.

— Оскорбленье вместо благодарности за помощь?

— Ах, вот в чем дело! Вы все еще злитесь, что вас насильно освободили от общества вина и монахов.

— Быть может.

— Как только моя жена поправиться совсем, вы сможете продолжить пить.

— Скорей бы. Так вы дадите осмотреть больную?

Граф поднял Стасю на руки и отнес на постель.

— Голова не кружиться? — присел на край Иона, внимательно заглядывая в глаза. Палец выставил. — Смотрите сюда, — повел направо, потом налево.

Стася глаза закрыла: в голове поплыл туман и сквозь него, как виденье — светящаяся точка и голос "лейтенант, смотрите сюда"…

— Вы рано встали, — голос Ферри был серьезен, уже без примеси насмешки и яда желчи. — Совет: лежать и отложить беседы. Кстати, вы вспомнили, как вас зовут?

Стася поморщилась: нет, не помню.

— Анхель, — подсказал Теофил.

— Анхель, — повторила и удивилась. — Анхель?

— Что, имя вам ничего не говорит? — опять усмехнулся лекарь.

Ты явно что-то знаешь. Что? — уставилась на него женщина.

Знаю, но не скажу здесь и сейчас, — ответил взглядом.

— Поспите. Не будем вам мешать.

— Чиж, к капитану, — позвал мужчину Ян. Тот бросил ракетку и уставился на парня:

— Зачем я ему?

— Сходи — узнаешь. Мне не докладывали.

— Ладно.

— Ну, давай, — кивнул ему Дима.

— Партия не закончена.

— Я подожду.

Николай поплелся к командиру, соображая на ходу, к чему Иван его зовет. Задание? Вряд ли. Новости о Стасе?…

Мужчина ускорил шаг. Стукнул в дверь кабинета и ввалился, не дожидаясь разрешения войти. Федорович просматривал файлы. Глянул на вошедшего, кивнул на кресло у стола:

— Садись.

— Есть новости? — сел.

— Новости? — взгляд капитана прошелся по физиономии бойца, пытаясь определить, каких вестей тот ждет. — Нет. Но есть вопрос: зачем тебе в архив.

Николай усмехнулся: та-ак, сдал «молодой». Вот это «помощь»!

— Понятно.

— А мне нет. Что ты там забыл?

— Любопытно. Всем можно — мне нельзя.

— Не крути. Что искать собрался?

Чиж подумал, потер пальцем край столешницы:

— Допустим, данные о себе.

— Ага? — откинулся на спинку кресла капитан. — Теперь понятно. Ответ — нет. Допуска не будет.

— Почему?

— Без комментариев. Свободен.

— Не пойдет, — качнул упрямо головой. — Я все равно найду способ попасть в архив и найду, что от нас скрывают.

— От вас?

— От восьмерок.

— Ага… — капитан откинул файлы и, сцепив замком пальцы, задумчиво уставился на патрульного. — Я всегда вам, восьмеркам, удивлялся. Мазохисты все как один. Обязательно нужно наступить на грабли и получить в лоб, а не даешь, предостерегаешь, становишься чуть ли не врагом. Подозрений сразу масса, обвинения во всякой чуши. Ты не думал, что тебя не пускают туда, молчат, не потому что нечто криминальное скрывают, а потому что не хотят травмировать?

— Я похож на барышню?