Ключи от Стамбула

– Очень надеюсь, – сказал Николай Павлович, прекрасно понимая, что раздобыть секретный документ – не гриб на вилку наколоть. – Но Протокол сейчас не столь и важен. Я уже примерно знаю, о чём идёт там речь. Беда состоит в том, что выходцы из наших армян, бывших большей частью учителями в наших школах или же служивших в земствах, ругают нас на всех углах, на всех стамбульских перекрёстках. Они охотно печатают пасквили, превозносят благоденствие здешних армян, провозглашают нас – подумать только! – притеснителями христиан и советуют всем армянам признать султана своим верховным покровителем!

– Что-то они запоют, когда турки примутся их резать? – задался вопросом военный атташе, не скрывая своего презрения. – Полагаю, это происки французов, подписавших с ними Протокол.

– Я полностью с вами согласен. Поэтому и написал в своей депеше Горчакову, что главнейшею своею задачей поставляю охранение интересов русского народа, а не какого-нибудь прочего. Меня не свернут ни в ту, ни в другую сторону, вопреки моим собственным убеждениям. Я же прекрасно вижу, что попытки революционеров, всех цветов и национальностей, обращены против нас.

– Поляки сильно досаждают, – сжал пальцы в кулаки Виктор Антонович, – сбиваются в одно змеиное кубло…

– …с нашей российской швалью, – в тон ему сказал Игнатьев, довершая начатую военным атташе фразу. – Вместе с итальянцами, французами, венгерцами собираются подготовить почву у нас для всеобщего переворота. Мои агенты сообщают, что здесь создаётся космополитический Комитет во главе с Ружецким и Бакуниным. У этих господ-босяков заведены связи не только в бывших польских губерниях, но и в Малороссии, в Одессе и на земле Войска Донского.

– Непонятно, на кого они рассчитывают?

– На подлецов, подкапывающих наши устои! – гневно произнёс Николай Павлович. – Они рассчитывают на сочувствие разных лиц в правительственных кабинетах и даже хвастаются покровительством Великого Князя Константина Николаевича, замутившего крестьянскую реформу. К сожалению, я участвую в «холерном конгрессе» и не могу заняться анархистами вплотную. Роль пассивная мне не пристала. Франция присылает особого дипломата, чтобы высвободить время своему послу, а мне приходится тянуть лямку одному в деле мне незнакомом совершенно. Впрочем, бакунинские заседания ещё не открыты.

– Ваше высокопревосходительство, – обратился к нему военный атташе, – а почему бы Мерингу не заменить вас на конгрессе? Он врач, ему и карты в руки.

– Доктор Меринг оставляет нас, но причисляется к МИДу для приискания места и составления диссертации.

– Шустрый немец, – повёл головой атташе и сказал, что ещё два революционных комитета создаются близ нашей границы: в Трапезунде и в Персии. Что-то недоброе подготовляется в южных губерниях.

– На Дону и на Кавказе, – уточнил Николай Павлович, получивший шифрограмму из Генштаба. – Вот я и тревожусь: бью в набат. Авось в правительстве спохватятся, проснутся и всею мощью государства задавят своевременно смутьянов.

– Катков об этом пишет хорошо, – сказал военный атташе и озабоченно потёр надбровье.

Игнатьев согласно кивнул.

– Мы с Михаилом Никифоровичем сходимся во мнениях. По многим насущным вопросам. – Он помолчал, убрал газеты со стола и вновь заговорил. – Недавно я встречался с маркизом де Мустье и упрекнул его в досадном подстрекательстве армян, на что-то он тотчас замахал руками: «Что вы, что вы»! – И живо увильнул от этой темы.

– По-видимому, счёл её опасной, – усмехнулся полковник Франкини и сообщил, что бывший английский посланник сэр Бульвер хотел пойти советником к султану, но не решился пренебречь общественным мнением.

В последний четверг декабря гости русского посольства расплясались до трёх часов утра, а Николай Павлович (под шумок танцев) собрал представителей держав-гарантов: лорда Лайонса, маркиза де Мустье, Брасье де Сен-Симона, барона Прокеша и итальянского посланника и неожиданно устроил конференцию. Он обвинил маркиза в подстрекательстве армян, ссылавшихся по своей глупости на его существенную помощь. Дипломаты дружно поддержали Игнатьева в этом вопросе и буквально «допекли» француза. Впрочем, разошлись они достойно, ничем не оскорбив друг друга.

(Вечера тем и удобны, что не только все миссии в полном составе, но вообще все нужные люди под рукой).

Обрадовавшись своему успеху, Игнатьев вновь обратился в молодого человека и танцевал так, как не танцевал с поручичьего чина.

Глава VII

В самый разгар новогодних праздников военный атташе российского посольства полковник Франкини вошёл к Игнатьеву с сияющим лицом.

– Я на минутку. Вот, – сказал он коротко и вынул из дорожного баула ничем не примечательную папку.

Это был тот самый Протокол, который был составлен в Пере под покровительством французского посольства и держался в величайшей тайне. Он действительно был подписан ливанским губернатором Дауд-пашой и преосвященным Азарианом, весьма влиятельными лицами среди армян-католиков.

– Вы настоящий волшебник! – воскликнул Игнатьев, немедля углубляясь в чтение. – То, что вы сделали, неоценимо.