Ключи от Рая. Часть 2

— Вон отсюда...

Власа не надо было упрашивать. Даже не по­клонившись, он быстро выскочил из кабинета.

Корриган тяжело упал в кресло, откинулся на спинку, трясущейся рукой расстегнул ворот ру­бахи. Его дыхание было хриплым, лицо стало не­обычайно бледным, зрачки глаз расширились до предела. Вот он опять застонал, его тело изогнулось от боли. Снова выпрямился, поднял ладони перед грудью. Левую сжал в кулак, правой обхва­тил ее сверху. Корригана трясло, по его лицу гра­дом катился пот.

— Инглус глатус ирк, — произнес он, глядя прямо перед собой. — Инглус гратос этос... Инглус гратос гламус...

Его голос становился все тише и тише, затем и вовсе сошел на нет, лишь губы Корригана продол­жали шевелиться в беззвучном шепоте.

Шли минуты, дыхание Корригана постепен­но стало тихим и спокойным. И хотя лицо все еще оставалось бледным, с него уже не стекали струй­ки пота. Корриган уже ничего не шептал, он За­крыл глаза и просто сидел в кресле, сцепив руки перед грудью. Прошло почти полчаса, прежде чем он медленно открыл глаза, разжал ладони. Устало вздохнул, его тело расслабилось.

— Ты сделал ошибку, Виго, — очень тихо ска­зал он. — Ты не должен был посылать его туда. Это мой дом, мои лианы... — Корриган сжал кула­ки, скрипнул зубами. Медленно поднялся с крес­ла.— Ты слышишь меня, Виго?! — закричал Кор­риган во весь голос, потрясая кулаками. — Он убил мои лианы!!!

Его снова затрясло, на этот раз от злости. Кор­риган подошел к окну, впился взглядом в далекую полоску леса.

— Я убью тебя, Виго... — сказал он. — Я знаю, ты меня слышишь. Я убью тебя, я убью твоего щен­ка, посмевшего это сделать. Вы все умрете...

Корриган стоял и смотрел на далекий лес.

И странное дело — по щекам его ползли слезы...

я занимался обустройством своего нового жилища. К моему удивлению, мне не пришлось думать о еде: на следующий день, выйдя из дома, я увидел си­девшего у порога чупика — небольшого зверька, чем-то похожего на зайца. Прыгнув ко мне, зверек ткнулся головой в землю и замер. Я осторожно под­нял его — чупик был мертв.

Не оставалось сомнений, что Виго решил поза­ботиться о моем пропитании: я уже видел, как при­бегали к нему чупики, видел, как он ловил рыбу, просто похлопав ладонью по воде. Звери и птицы не просто давали ему пропитание, они служили ему верой и правдой. Сам Виго относился к окру­жающему миру очень бережно и брал от него не больше, чем ему требовалось.

Конечно, первый чупик мог оказаться случай­ностью, но, когда через день у порога появился второй, я понял, что голодать мне не придется. Тем лучше...

Впрочем, я быстро осознал, что ничего особо хорошего в этом нет: у меня появилось много сво­бодного времени, я не знал, куда его девать. И ху­же всего было то, что мне приходилось думать о том, что со мной произошло. Я не мог отвлечься от преследующих меня мыслей, не мог не думать о том, как мне жить дальше. Пытался занять себя какой-то работой, но осознание ее бесполезности и ненужности не позволяло мне как следует на ней сосредоточиться. В конце концов я бросил благо­устраивать дом и большую часть времени прово­дил у ручья, сидя на берегу и глядя на медленно текущую воду.

Так было и сегодня. Шел пятый день моего пре­бывания в доме Корригана, я только что позавтра­кал, пожарив на костре куски мяса, и теперь сидел у ручья на полюбившемся мне месте. Уверен, что Корриган тоже любил здесь сидеть: я нашел по­лусгнившую доску, служившую ему некогда сиде­ньем. Интересно, о чем он думал, сидя здесь и глядя на воду, наблюдая за медленным шевелением пря­дей водорослей на песчаном дне? Странно все это. Я представлял себе Корригана совсем другим.

Ну ладно, это Корриган, — в конце концов, он убийца, и мне нет особого смысла копаться в его чувствах. Но как быть мне? Виго говорит о Богах, о том, что я должен покориться им. Точнее, быть с ними. Только слишком уж все это нелепо. Боги, Жернова... С другой стороны, я был свидетелем творимых Виго чудес — взять хотя бы мое чудес­ное спасение, когда он в буквальном смысле слова вырвал меня из рук Мастера. Слышал я потом, что и подручные его тогда погибли, — выходит, Виго может быть и жестоким.

Есть старая басня про юношу, решившего стать учеником знаменитого мудреца. Но сначала юно­ша пожелал убедиться, что его будущий учитель достоин этого звания. Придя к мудрецу, он попро­сил его явить чудо, — мол, только тогда он будет готов у него учиться. Улыбнувшись, мудрец явил ему чудо. Юноша обрадовался. «Да, — сказал он,— теперь я согласен стать твоим учеником». На что мудрец с улыбкой ответил: «Теперь ты мне уже не нужен».