Ключи от Бездны

Далее была Гренгия, где Тайанне была представлена ко двору местного герцога и какое-то время занимала пост придворного магика, а Хастред подвизался то на лесопилке, то молотобойцем при кузнице, иногда в порту, разгружая проходящие по ближайшей реке баржи, ходил в ночные патрули с целью отлова когда воров, а когда и лесных тварей, выползающих к городу. Огромным облегчением для него стало то, что супруга теперь была постоянно при деле и в меланхолию ее больше не валило, а самому ему было хорошо где угодно, где кормят, поят и ты сам себе хозяин. И все бы было хорошо, если бы спустя полгода эльфийка, засидевшись на рабочем месте до глубоких потемок, не поджарила крадущегося в ночи субъекта, оказавшегося никаким не вражеским шпионом (да и какие шпионы в этой Гренгии, если вдуматься, ведь никаких секретов кроме огненной начинки гуляша у них отродясь не было, зато секретов этого самого — в каждой таверне свой, все бы даже Чумп красть замаялся), а страстным полюбовником. Опять же и это бы как-нибудь разрулилось, но полюбовник был не абы чей, а самого герцога. Скрыть бы это... но вот беда, у эльфов как выясняется такие штуки в порядке вещей, вот Тайанне и вынесла, не подумав, итоги следствия на вседворовое обозрение. И герцог, враз и амурный интерес утратив, и репутацию праведного мужа, осерчал не на шутку. Сердиться на вспыльчивых огненных магичек, надо заметить — предприятие рисковое, а бросаться затыкать им рот собственной изнеженной ладошкой так и вовсе опрометчиво — они, как оказалось, могут огнем и из носа дыхнуть, да так, что вместо властной длани в дорогих перстнях будет сплошная угольная чушка, тянущая на государственную измену как с куста. Пока царедворцы принимали меры и решали промеж собой, не западло ли поддерживать герцога таких нравов, что в приличном остроге и то рядом не посадят, Тайанне успела, задрав чинную юбку, метнуться со двора и затеряться в городе.

Благочинные гренгийцы решили таки нетрадиционного своего коня на переправе не менять, а стало быть отрядить вдогон за беглянкой и изменницей здешних лихих кирасиров. А также послать за каким ни есть летописцем, чтоб придумал, как бы так представить дело, будто она насквозь виновата, а герцог весь в белом и прям мужчина. Зная, что один такой писарчук как раз прибухивает в кабачке у пристани, неосмотрительный служка туда метнулся и сбивчиво описал задачу целевому субъекту, оказавшемуся, надо ж так случиться, все тем же Хастредом. Таким образом звезды сошлись... Ну, то есть обозначились — сходились они по запарке долго, обе описали не один круг по городку в поисках друг друга, причем за Тайанне осталось с полдюжины пожарищ (когда ты, по сути, живой огнемет — все вокруг выглядит мучительно похожим на кострища, ага), а за Хастредом где-то десяток ретивых загонщиков с проломленными грудинами и раскроенными черепами. В конечном итоге подвернулась уходящая на юг ладья, на которую удалось попасть, прыгнув с моста. Назойливые кирасиры некоторое время преследовали ее по берегу, ломая конские ноги и теряя подковы, пускали арбалетные болты, грозились пиками и сулили странное. Когда же капитан выразил готовность привалить к берегу и дать разобраться между собой, почему-то отстали и пропали из виду.

Стоило это приключение кучи всякого домашнего скарба, но по чести Хастред был только доволен, потому что жизнь по его гоблинскому представлению примерно так и должна выглядеть. Тайанне же осталась в искреннем недоумении насчет лицемерия этих ненормальных хумансов, которые с одной стороны очень хотят быть как прогрессивные эльфы, а с другой стороны убить готовы за то, что их в этом поддерживают.