Ключевой

– Так в этом еще и Церковь замешана?! – поразился я.

– Конечно! А ты думал, за чей счет этот банкет?!

– Но это же противоречит их принципам!

– РПЦ, чтобы ты знал, одна из самых прогрессивных структур у нас в стране, да что там в стране – в мире! – назидательно заметил Мещеряков. – Один из самых мощных научных центров. Церковь вкладывает миллионы в исследования новых технологий, потому что Церковь – главный собиратель информации. Так было и есть всегда.

– Стоп, стоп, – вернул я его назад, к самому интересному для меня моменту. – А чем мне может помочь ваш Иннокентий?

– Ну, если моя догадка на твой счет верна и источник защищает информацию, значит, вся наша миссия под угрозой. Мы, конечно, ведем подробный видеодневник, но может случиться все что угодно. Такое уже происходило не раз в истории… Поэтому категорически важно, чтобы ты вспомнил все, что было на самом деле.

– Что вы имеете в виду? – уточнил я. – На самом деле, то есть здесь, в вашей реальности?

– А никакой другой и нет.

– Но вы же сами сказали, параллельная?!

– Да, сказал, – слегка раздраженно ответил Мещеряков и поежился, поскольку мы стояли в тени, где было еще холоднее. Странно, что я, одетый куда более легко, совершенно не замерз. – Но об этом тебе надо поговорить с отцом Иннокентием… Он точно знает. Давай так, я позвоню сегодня ему, договорюсь. А пока нам надо все снять.

В эту секунду мне показалось, что его поведение очень похоже на… Заурбека! Словно Мещеряков не хотел ничего больше слышать о моих проблемах.

– Ладно, Данила Алексеевич, – согласился я, – давайте все снимем.

Мы с ним вернулись к вагончикам, возле которых собрались многие из участников эксперимента. Наташа о чем-то беззаботно болтала со своим новым увлечением, Володя уже практически залез под пикап, шпионя за его совершенной подвеской, «ленивец» куда-то испарился, зато появилась еще пара новых лиц в той же синей униформе.

– Ну что, друзья, – пискляво выкрикнул Мещеряков, – давайте все тщательно задокументируем. Чем больше нам удастся сохранить, тем меньше вероятность, что все исчезнет.

Слушатели этой краткой, но эмоциональной речи удивленно переглянулись. Портнова повернулась к нам и внимательно посмотрела сначала на Данилу Алексеевича, потом на меня. Мой взгляд в ответ был полон растерянности.

Остаток длинного дня мы провели, мотаясь по закоулкам буровой, разговаривая с персоналом, снимая ряды мониторов, установленных в вагончиках. Но главными звездами, конечно, были Наталья Александровна, по праву, и оказавшийся ей под стать Виктор. Со стороны они казались прекрасной парой, гармоничной, сильной. Я был уверен, что между ними возникла искра. И хотя разумом я понимал, что это к лучшему, поскольку я собирался закончить любые отношения с Натальей в самое ближайшее время, но сердце мое ныло от этого вновь обретенного чувства к любви своей юности.

Я посмотрел на часы – был уже второй час ночи, точнее, полярного дня, потому что солнце так же ярко светило, отказываясь прятаться за горизонтом.

В эту минуту я понял, что сегодня был первый с момента нашей встречи с Вероникой день, когда я не написал и не позвонил своей жене.

Где-то через час, когда уже все клевали носами, наша сьемка подошла к концу. Мы тепло простились с участниками проекта. Особенно в этом усердствовал Виктор, пытаясь уговорить Наташу остаться еще на несколько дней, но она лишь чмокнула его на прощание в щеку.

Я пожал руку Мещерякову и приобнял его.

– Спасибо тебе, Иван, – произнес он вполголоса. – И удачи. Что бы ты там ни задумал.

– Вам спасибо, Данила Алексеевич, извините, если что не так.

– Все в порядке, – отстранил он меня и посмотрел в глаза снизу вверх. – Отцу Иннокентию я позвоню.

Вскоре мы уже вновь прыгали на заднем сиденье – внедорожник вез нас обратно в гостиницу. Наталья молчаливо смотрела в окно, за мою руку она уже не держалась. Я ее не тревожил, занятый своими мыслями. Володя был счастлив – на прощание Мещеряков пригласил его на работу. Для водителя внедорожника, перебивающегося случайными заработками в окрестностях Мурманска, это был настоящий подарок. Хоть одно доброе дело за сегодня, думал я.

Когда мы выехали на более-менее нормальную дорогу, Наташа заснула и постепенно съехала ко мне на колени. Я смотрел на ее красивое лицо и гладил светлые волосы. Где была моя реальность? Я уже и сам не знал точно.

● ● ●

Прошло несколько дней. Мы провели их вместе с Портновой. Следует признаться, что я сломался в то же утро, как только мы добрались до гостиницы. Едва приняв душ, мы упали спать замертво, даже не потрудившись закрыть окна. А когда я проснулся и увидел ее спящую рядом, как всегда раздетую, то не сдержался.

Это была какая-то глубинная страсть, пронизывающая нас насквозь. Без вариантов, без сомнений. Я чувствовал, что моя недавняя уверенность в срочной необходимости расстаться с женщиной, с которой я, в общем, никогда и не был, просто крошится, ломается изнутри. И не оставалось никаких сомнений, кого она любит на самом деле.