Ключевая улика

Я бы распорядилась пригнать сюда, в Саванну, нашу мобильную лабораторию. Но из-за значительного расстояния такой план непрактичен, если не невозможен, потому что Колин Денгейт не будет ждать два дня, да и не должен этого делать. Мы не хотим ждать. Мы не можем ждать. Нам нужна сыворотка крови. Нам нужны образцы тканей. Нам нужно содержимое желудка. Конечно, есть центры по контролю и профилактике заболеваний, например в Атланте, но Колин, вероятно, не станет их дожидаться. Мы побывали на месте происшествия, и с нами ничего не случилось. С другими вроде бы тоже все в порядке. Я была в тюремной камере Кэтлин Лоулер. Я дотрагивалась до нее, дышала тем же, что и она, воздухом и нюхала то, что было в раковине, брала у нее кровь и содержимое желудка. И не заболела. Марино, Колин и Чанг тоже. Нет никаких признаков того, что нам что-то угрожает.

Очевидно, Кэтлин и Джейми убил, а Дону Кинкейд отравил один и тот же токсин, который действует относительно быстро. Он останавливает пищеварение и затрудняет дыхание. Что-то такое, что парализует. Он был в пище или в напитках. Вспоминаю, как выглядела Джейми, когда я уходила от нее ночью. Веки тяжелые, зрачки расширены, сбивчивая речь. Я думала, что она просто пьяна, но антацид на кухонной стойке наводит на мысль, что ее беспокоил желудок, и на то же самое, если женщина из камеры напротив не врет, жаловалась Кэтлин.

— Знаете, они работают на каждом месте преступления, потому что прошли подготовку в судебно-медицинской академии в Ноксвилле, где есть Ферма трупов… [44] — говорит патрульный Харли.

Он все говорит, говорит, и я слушаю вполуха и смотрю на залитую дождем улицу, на раскачивающиеся на ветру деревья, на огни фар, ползущие по Абердин-стрит. Затем в поле моего зрения появляется «лендровер».

— Все следователи БРД там учились, все до единого, а значит, у нас самые лучшие эксперты по осмотру места преступления, может, даже во всех Соединенных Штатах, — хвастает патрульный Харли, как будто его ничуть не волнует тело на кровати, как будто не случилось ничего ужасного.

Патрульный Харли не знал Джейми Бергер. Он понятия не имеет, кто она, кто все мы и какие между нами отношения, и я чувствую, как во мне что-то меняется, когда Колин паркуется и выключает фары. Я ощущаю какое-то равнодушное спокойствие, отстраненность, как бывает, когда что-то выше моих сил, но нужно держаться и делать свое дело. Я знаю, что меня ждет, только дурак не знал бы, и, засовывая руки в карманы рабочих штанов, вижу силуэт Джейми, мелькавший за задернутыми шторами этой комнаты прошедшей ночью.

Мы с Марино сидели в его фургоне на улице внизу, и ее тень была то здесь, то там, словно она беспокойно расхаживала по квартире. Потом разделась. Одежда, в которой она была, сейчас лежит на стуле рядом с туалетным столиком, будто она уронила или бросила ее, как делает человек, когда пьян, расстроен, спешит или неважно себя чувствует. Джейми надела бордовый халат, в котором потом и умерла, и смотрела на нас из окна гостиной, когда мы отъезжали, а я не знала. Я даже не представляла, что сделала и какую роль, по всей видимости, сыграла в этом.

26

Я отворачиваюсь от окна — Джейми Бергер лежит все в той же застывшей, неестественной позе, свешиваясь с края кровати, как на картине Дали.

Ее биологическое существование закончилось, и плоть и кровь начали разрушаться — пьеса сыграна, декорации убирают. Она ушла навсегда, и этого уже не изменить. Теперь надо заняться всем остальным, и с этим я управляться умею. К тому же мною движет сильное желание помочь. Но есть серьезные осложнения.

— Я ничего не буду трогать или делать без должного разрешения, — говорю я патрульному Харли. — Доктор Денгейт только что подъехал, но вы должны оставаться здесь, со мной. Если я перейду в другую часть квартиры, вы все равно должны быть рядом. Меня должны сопровождать вы или следователь Чанг, и нужно, чтобы кто-то из вас смог потом подтвердить это под присягой.

— Да, мэм. — Он пристально смотрит на меня, словно не вполне уверен, чтó я могу сделать такого, за чем требуется наблюдать и потом присягать.

— Я была здесь прошлым вечером. Не в этой комнате, но в этой квартире, и, по всей видимости, я последняя, кто видел ее живой.

— В нашей работе вот так и бывает. — Он прислоняется к дверному косяку, и ремень скрипит, задевая дерево. — Никогда не знаешь, с кем или с чем встретишься. Бывает, приезжаешь на место происшествия, а жертва тебе знакома. Да вот недавно один парень разбился насмерть на мотоцикле — оказывается, вместе в школу ходили. Чудно.