Ключ власти

— Солнце с неба, тьма на двор! — запел фонарщик, приплясывая. — Звёздочки летят, летят, куда звёздочки падут? На звезде летит нечистый, пал и цветик раздавил!

— Возьмём его? Пусть нам станцует!

— Будем швырять в него пирожными.

— А Хрусталь? — допытывался юноша у «цветочка» постарше, обвив его руками. — Он приедет?

— Нет, у него проблемы, — хмурился приятель. — Сплошной ужас. Сначала дом обокрали, потом сделка сорвалась… Говорят, всё из-за дружка, имперского барона. Вот и водись после этого с аристократами.

— Какие подлецы в империи! Можно подумать, барон — сокровище…

— Хрусталь — делец. — Приятель подмигнул как заговорщик. — Через барона выйдет на большой заказ… Телескоп для космической станции, несметный барыш.

— Где же любовь? всюду корысть и низость… — поникнув, удручённо вздохнул юноша, но сразу встрепенулся, округлив глаза. — Станция? это как — станция?..

— Железный шар, вроде маленькой луны. Он должен вращаться вокруг Мира, а внутри — люди. Астраль доставит туда телескоп, чтоб следить за пришельцами.

— О-о!.. наверно, жутко дорого?

— Вот и спорят, на что тратить деньги — на космос или межконтинентальные ракеты.

— Меж-кон-ти-нен… похоже на бред. Воистину, мир — череда снов. Мы спим без пробуждения…

— А надо ли нам, милый, просыпаться? Здесь вечный праздник, страна весны. Один цветок, другой — порхая, ты пьёшь мёд, забыв о времени…

— Я страшусь одного — вдруг праздник закончится?

B. Огненная ночь

Быстро спустились сумерки, тёмная синева окружила Сарцину. Но город не сдавался ночной тьме — он сиял тысячами огней, словно лежащее на берегу яркое созвездие. В небе распускались букеты искристых фейерверков, неровный гул празднества говорил о том, что жизнь в городе кипит как никогда бурно.

Хотя лето сменила пора урожая, ночь на этой широте была тёплой, и полная луна улыбалась над заливом, будто лик Бахлы.

Конфеты, которые помощник Алого Шарфа доставал из потайного кошеля, действовали безотказно. Девица игриво принимает сладкое угощение, отправляет в свой коралловый ротик, смакует — а экстракт «листвы пророка» растворяется в слюне, впитывается, веселит и туманит сознание.

Варакияне-пустосвяты верят, что пророк Валак именно так достиг высшего неба, где живёт Безликий. Важно вернуться с высоты — если принять листвы больше, чем следует, душа останется на небе, а тело без души умрёт. Но рабы Безликого упорно курят, варят и процеживают узкие ядовитые листья, чтоб повторить полёт Валака. Поэтому в стране Витен так ценятся «аптекари листвы» — они умеют взвешивать листву и знают, сколько в ней яда.

В этом искусстве Алый Шарф был мастер. Одна конфета — один взлёт.

Веселясь, девицы теряли понятие о том, куда они идут, зачем идут, забывали путь обратно, отбивались от компании и брели в переулки. Их никто не удерживал.

Таков он, день Калаван Яра! Многие упьются, многие накурятся, многих до безумия закружит вихрь любви, и не все утром проснутся в своих постелях. Кто-то очнётся на задворках, битый и обобранный до нитки, другой в сточной канаве, третья в трюме на судне работорговцев, а кого-то придут опознавать на леднике, в мертвецком доме.

— Хватит их тащить, — обронил Алый Шарф, мельком взглянув на «пиратов», которые вели под руки двух сомлевших девиц. — Отнесите в тень и бросьте.

— Слушаюсь, господин Мосех.

— Последнюю тоже оставить бы, — намекнул худой спутник.

— Она моя. Развяжите её — это уже лишнее.

Одуревшая от зелья, Даяна в полусне пыталась что-то спросить, но язык не слушался. Проулок в глазах размывался — синева, тени, мутные пятна фонарей. Тротуар под босыми ногами, казалось, залит тёплой водой — всё течёт, просто река, а в воздухе плавают рыбы… Гул, плеск в ушах, голоса еле слышны.

Её держали под локти, не давая пошатнуться и упасть.

Быстро, молча прошли по проулкам и вскоре вывернули к музею Коммерческого общества. Служитель-сторож — старый, сердитый — на долгий стук лишь приоткрыл смотровое оконце в толстенной двери:

— Какая выставка? Вы ошалели, господа хорошие! В гулящий день — да провались он! — наш музей закрыт. Ясно же сказано — закрыт!.. Проспитесь, завтра придёте.

Алый Шарф отступил от двери, осмотрел крепкую стену, окна с массивными ставнями, затем постучал вновь.

— Опять вы?.. разве непонятно говорю — завтра!

— Я заплачу хорошие деньги.

— Ни златки мне от вас не нужно. Даже за тысячу не впущу. Маскарадных пропойц — да в приличный музей? Ступайте, развлекайтесь! а музейное собрание — оно для трезвых, понимающих господ. Будете дальше ломиться, так у меня кнопка есть, вмиг полицию вызвоню.

Обернувшись к своим «пиратам», Алый Шарф тихо сказал:

— Ставьте бомбу под дверь. Укройтесь и спрячьте девушку.

— Слушаюсь, господин Мосех.

Рванул заряд, вздулись клубы дыма, створки двери вылетели градом щепок.

— Двое — стеречь у крыльца, остальные со мной.

В едком дыму вестибюля быстро отыскали оглушённого, растрёпанного сторожа.

— Ты слышишь? Хорошо. Смотри — вот пистолет. Веди в хранилище.

— Золото… золото в залах… — бормотал старикан, глядя в ужасное дуло.

— Мне нужно хранилище. Комната-сейф.