Ключ света

— Будет еще милее. Памела спустилась вниз и встряла в разговор. Ох, что было. Миссис Кей спросила, как так могло произойти, что экспонат, отложенный для нее, оказался продан. На что Памела важно заявила, что это не в правилах Галереи придерживать экспонаты без предоплаты. Ты можешь хоть представить такое?

— Предоплата? — От ужаса у Мэлори округлились глаза. — От одного из наших самых старых и надежных клиентов?

— Именно! Тогда миссис Кей возмутилась: «Я пятнадцать лет покровительствую Галерее, и моего слова всегда было достаточно. И где Джеймс?» А Памела ей: «Прошу прощения, но здесь управляющая — я». На что миссис Кей заявила, что если он поставил управляющей слабоумную, то очевидно, то, очевидно, у него начался старческий маразм.

— О, да, миссис Кей!

— Тем временем Джулия позвонила Джеймсу, чтобы предупредить, что здесь назревает большая, жирная проблема. К моменту его появления Памела и миссис Кей практически подрались. Он попытался успокоить их обеих, но это было бесполезно. Миссис Кей категорически заявила, что не хочет иметь никаких дел с этой женщиной. Надо было слышать, каким тоном она это сказала. Эта женщина. Просто песня. А Памела сказала, что Галерея — это бизнес, и она не собирается потакать причудам одного клиента.

— О, мой Бог.

— Джеймс в панике, он обещает миссис Кей разобраться во всем этом, но она в бешенстве. Ее лицо приобретает явный красно-коричневый оттенок. Она заявляет, что и ноги ее не будет в этом месте, пока эта женщина связана с Галереей. И — тебе это понравится — если он позволил такому сокровищу, как мисс Прайс, просочиться сквозь пальцы, ему пора отказаться от этого бизнеса. И с этими словами она гордо вышла за дверь.

— Она назвала меня сокровищем. — На радостях Мэлори обняла сама себя. — Я люблю ее. Это хорошие вести, Тод. Это отличное начало дня.

— Даже больше. Джеймс перепугался. Когда ты последний раз видела Джеймса перепуганным?

— Ммм. Никогда.

— В яблочко. — Тод ткнул пальцем в воздух. — Он был бледным, как простыня. Он сказал Памеле сквозь зубы, — Тод сжал челюсти для демонстрации, — «Мне нужно поговорить с тобой, Памела. Наверху.»

— Что она ответила?

— Ну, она вихрем пронеслась наверх, а он пошел за ней. Затем он закрыл дверь, что было очень некстати. Я пошел наверх и притаился неподалеку, но все равно не смог разобрать большую часть его слов. Но зато ее было слышно достаточно ясно, когда она начала рвать и метать. Я столько сделала для этого места, кричала она. Ты сказал, что я главная. Меня уже достало слышать имя Мэлори Прайс каждый раз, когда я поворачиваюсь спиной. Почему бы тебе к чертям собачьим было не жениться на ней вместо меня?

— Ох. — Мэлори пару секунд обдумывала подобный сценарий и скривилась от отвращения.

— Затем она начала плакать, сказала, что она так тяжело работала, а никто этого не ценит. И выбежала. Я едва успел отскочить. Все это было бы очень утомительно, если бы не было так странно освежающе.

— Плакала? Проклятие. — Толика сочувствия зашевелилась в Мэлори. — Это были мне-правда-больно-и-грустно слезы, или просто я-правда-чертовски-напугана слезы?

— Чертовски-напугана.

— Ну, тогда ладно. — Она без сожалений отбросила сочувствие. — Я, вероятно, попаду в ад, если получаю от всего этого удовольствие, да?

— У нас там будет милый маленький домик на двоих. Но пока мы все еще влачим свое смертное существование. Думаю, Джеймс попросит тебя вернуться. На самом деле, Мэл, я уверен в этом.

— Правда? — Ее сердце пустилось вскачь. — Что он сказал?

— Он практически ничего не сказал. Но он не побежал за рыдающей Памелой, чтобы осушить ее крокодиловы слезы. Вместо этого он остался до конца дня, разбирая счета. И выглядел мрачным, когда уходил. Совершенно убитым. Я бы сказал, время царствования террора Памелы подошло к концу.

— Это хороший день. — Мэлори глубоко вдохнула. — По-настоящему хороший день.

— И мне пора его начинать. Не беспокойся, — сказал он поднявшись. — Я буду держать тебя в курсе со списками. Да, кстати, та картина, которой ты интересовалась, это портрет?

— Что? А, да. Ты что-то узнал?

— Помнишь, мы оба думали, что в ней есть что-то знакомое? До меня дошло. Помнишь, около пяти лет назад, холст маслом, без подписи? Молодой Артур из Британии, на пороге того, чтобы вытащить Эскалибур из каменного алтаря?

Холодные пальцы озноба пробежали по ее позвоночнику, когда картина всплыла в ее голове.

— Мой Бог. Я помню. Конечно, я помню. Цвет, глубина, пульсация света вокруг меча.

— Определенно, тот же стиль и школа, как и у той, что ты мне показывала. Может быть, и тот же автор.

— Да… да, возможно. Как мы ее получили? Частная собственность, так? Ирландия. Джеймс ездил в Европу на несколько недель. Это было лучшее, что он тогда привез. Кто ее купил?

— Даже моя острая как бритва память имеет свои ограничения, но я выяснил и это. Джулия продала ее Джордану Хоуку. Писатель вроде? Местный парень, или был таковым. Сейчас, думаю, живет в Нью-Йорке.

В ее желудке что-то медленно перевернулось.

— Джордан Хоук.