Ключ от всех миров

Гронги не договорил. Он вообще-то был неплохим мужиком, но слишком уж прямолинейным и бесхитростным. Он даже не видел последствий моей первой драки на Экори — был в отъезде. А вот последующие, в которых я особо и не сопротивлялся, видел — и считал меня никудышным бойцом. Неожиданно получив в челюсть, Гронги сначала отлетел назад на диван, а потом, по инерции, кувыркнулся через его спинку — и упал, болтая в воздухе ногами и злобно рыча.

— Ещё раз повторяю: уймись! — сказал я. — Я и сам при необходимости тебя выкину, и, если надо, найду того, кто поможет. Я капитан этого дирижабля. И если ты собираешься здесь командовать, то отправишься прямиком на поверхность!

На этих словах в кают-компанию как раз вошёл ИСИС, проводивший Васту, и, громыхая тяжёлыми конечностями — специально, чтобы было понятно, что весит он прилично — зашёл за диван, где Гронги уже поднимался на ноги. Бывший стражник хмуро посмотрел на меня, на искусственное тело, но, наконец, смирил свой, праведный в его глазах, гнев и уселся на диван.

— Извиняться не буду!.. — буркнул он, потирая челюсть.

— Я и не прошу… — ответил я и повернулся к Тараки. — Чтобы тебе выдали этот папир на Нанну, я и Рубари целую кучу чудовищ покрошили на поверхности. Это мы через те «отбросы», с которыми общались, взяли заказ у гра Пали в администрации. И это я уговорил его выдать через третьи руки папир на Нанну. В ущерб себе и Рубари. Вот как дело было, Тараки!

Сестра Нанны опустила глаза, а потом судорожно схватилась за поясок и принялась мять его в руках.

— Я об этом не знала… — тихо сказала она.

— Ну да!.. Неожиданно тебе на Нанну выдают папир, и ты решила, что это за красивые глаза, лицемерная сука! — взревел Рубари, пряча фляжку в карман. — Да, конечно, мать твою, всё ты устроила!.. Заика, заикающийся придурок, заикающийся бородач!.. Да я пить начал из-за таких сволочей, как ты! Уж лучше быть алкашом, чем слышать про заику, чтоб тебя твари за ноги грызли!..

— Рубари… — попытался я остановить разошедшегося напарника, но куда там…

— Только и умеете, что искать чужие недостатки! Давите на них, давите!.. Чтобы своего ничтожества не ощущать!.. — Рубари весь покраснел от гнева и выглядел настолько же страшно, как во время боя в доме Филанг, когда ему крышу снесло. — В жизни палец о палец не ударили, чтобы чего-то добиться! Выехали на чужой шее, а потом называете всех вокруг отбросами! Что, ты жопой молодой повертела и нашла выгодную пару? И всё, теперь кто лишний — тот отбросы?! Ни спасибо, ни привета после этого! И ладно бы ты, на хрен тебя, но ведь ты и с Нанной не дала поговорить!..

— Рубари!.. — мой дорогой напарник и друг разошёлся не на шутку, что вызывало определённое беспокойство.

— …Жопа у тебя сморщится и обвиснет! Твой хахаль найдёт новую молодую жопу! А тебя, дуру, бросит с детьми — и выкручивайся, как знаешь! И будешь ты сидеть, нудить и вспоминать молодые годы! Проешь своим детям всю плешь, распугаешь всех приятелей и останешься одна, сука тупая… Да, чтоб тебя, тупая!.. И потому ни на что неспособная!

— Рубари! Чтоб тебя! Да что на тебя нашло?! — наконец, взревел я. Что бы ни натворила Тараки, но куда больше меня сейчас интересовало, как выручить Нанну. И доводить её сестру до истерики в такой момент было бы контрпродуктивно…

— Да ничего, Фант… — как-то сразу успокоился механик. — Достали они, такие правильные, уже… Алкаш, заика… А сами всё, что умеют — так это не пить и не заикаться! Хотя со временем будут только не заикаться… И не везёт тебе, Фант, куда меньше, чем этой тупой дуре! Только она никогда в этом сама не признается. Всё… Выговорился — и спокоен!

— Хорошо… — с тяжёлым вздохом кивнул я. — Итак, подытожим. Предложение Гронги отметается сразу: потому что с такими предложениями надо к мэру идти и спрашивать, что заставило его признать, что я — это вовсе не я. Все твои претензии, Тараки, извини, тоже отметаются. Я Радона честно предупредил, что будет, если он Нанну не вытащит и тебе не вернёт. Вот ему это всё и будет, что я лично обещал… И что ещё нужно теперь от меня?

В кают-компании повисло молчание: и Гронги, и Тараки пытались придумать хоть что-нибудь, чем я теперь смогу им помочь. И в этот момент у меня за спиной раздался голос:

— Помочь другим тяжело, но нужно. Не потому что нужно помочь другим, а потому что за помощь надо ещё помочь, а помочь всегда надо там, где можно помочь. Впрочем, неважно всё это, потому что важно лишь, что только трое заплатили по счетам, а ещё семеро гуляют и радуются жизни. Там, где они, там детей обижают. Точно знаю.

Я обернулся и внимательно посмотрел на Перо, который глупо улыбнулся. Я улыбнулся в ответ и кивнул, давая знать, что понял, о чём он говорит. И судовой псих, покачивая головой в такт своим мыслям, снова отправился куда-то вглубь дирижабля.

— Начнём с начала… — со вздохом сказал я. — Где Нанна, кто её схватил — и где, мать его, Радон?..

Тараки всё ещё молчала, и тогда слово взял Гронги.