Ключ от рая

Келхан тут же прыгнул к нему:

— Ты и тут лезешь, шакал! А ну бросай свой кинжал и выходи, если не боишься! Трусишь! Знай, будешь за чужой зад прятаться, свой волки оторвут!

Кичи-кел поспешил отойти прочь. А Келхан вернулся на свое место и тяжело опустился на землю, держась за поясницу.

— Эй, барана неси, чего ждешь! — кричал Кичи-кел уже с другого конца.

Но Курбан, на котором лежала эта обязанность, стоял не двигаясь. Хоть бараны были и не его, но все равно было тяжело отдавать третьего подряд все тому же Хемракули. Забывшись на несколько мгновений, он размечтался. Он представил, что сейчас, именно в это мгновенье, перед ним появляются ангелы — в белых чалмах, с бородами и длинными посохами, такие, как о них рассказывали старики, и спрашивают его: «Мальчик, назови нам любое свое желание, и мы сейчас же исполним его!» И он попросил бы у них не богатства, не коня, не саблю, не долгую жизнь, не даже ту, которая была дороже всех на свете… Он попросил бы себе силу, которая могла бы победить Хемракули-хана…

Но третий приз ушел к Хемракули, как и два первых.

Если пальван имел хоть немного совести, он после трех одержанных побед, не видя достойного противника, уходил с поля боя, чтобы дать возможность и другим показать себя. Но Хемракули и не думал подчиняться этому негласному закону свадебных поединков. Напротив, опережая подхалимов из своей свиты наподобие Кичи-кела, он сам горделиво выкрикивал перед толпой:

— Ну, кто там еще хочет выйти? Не вижу храбрецов!

Из группы нукеров раздался голос:

— Достойных здесь нет, хан-ага! Придется и остальные призы мне забрать!

Но тут раздался голос:

— Эй, не спеши, юнец. Рано радуешься! Еще не всех поборол ваш хан.

Все взгляды устремились на человека, которому принадлежал этот голос. Это был Непес-мулла.

— Вот это дело! — радостно воскликнул Келхан Кепеле. — Ну-ка, покажи ему, брат!

Непес-мулла вышел вперед.

— Эй, сними сначала свой жесткий кушак, — встрял опять Кичи-кел.

— Не торопись, Кичи-кел. А то чьей-нибудь спине этот кушак придется как раз впору.

Непес-мулла не спеша развязал свой кушак, отдал его кому-то из стоявших рядом и обратился к Хемраку-ли-хану:

— Хемракули, ты знаешь, что я не занимаюсь борьбой, и поэтому условия мои не такие, как у других паль-ванов.

— Я согласен на все условия, — ответил самоуверенно Хемракули.

Мулла улыбнулся, и глаза его хитро сузились.

— Когда я выхожу с настоящим пальваном, я иду не на новый приз, а на все его прежние призы…

— Ну а если ты проиграешь?

— Если он проиграет, — вступил в разговор Пенди-бай, — ты получишь еще столько же овец, сколько у тебя есть сейчас.

— Я согласен.

В низине, на одной из окрайн села Апбас-хана, собралось много народу. Толпа шумела.

Когда появился хан с гостями, все взгляды устремились в их сторону. Но смотрели люди большей частью не на самого Апбас-хана и не на чужестранцев, а на огромную ханскую собаку, которая шла рядом с ним, слегка позвякивая легкой цепью. Собаку звали Бисяр, что по-персидски означало выдающийся. Апбас-хан считал, что даже и пес его должен быть ханом среди других псов.

У края лощины было выставлено множество собак разных пород и мастей. Сейчас каждый гладил и ласкал свое животное нежнее, чем любимого сына, а некоторые даже пытались внушить любимцу, как он должен вести себя во время схватки.

Когда хан и вместе с ним гости остановились, какой-то незнакомый человек тронул Каушута за руку и вполголоса сказал:

— Говори, что победит ханская собака, и не ошибешься. Считай тогда, что половина дела, за которым ты сюда приехал, сделана.

Каушут ответил на это нарочито громко, но обращаясь как бы лишь к своему собеседнику:

— Конечно, я в этом деле не мастак, но тут и слепому ясно, что победит собака Апбас-хана.

Хан услышал его слова и довольно улыбнулся.

А другие собаки, завидев ханского Бисяра, потеряли покой. Многим уже доставалось от него, да так, что подолгу не могли забыть ужасной пасти, которая и храброго джигита могла перепугать.

По традиции все хозяева собак собрались в одном месте, и лишь только Апбас-хан остался в стороне. Что ж, и хозяин и его собака были самим аллахом поставлены над остальными!

Распоряжавшийся состязанием вывел на середину здорового белого барана. Собаки, привыкшие к тому, что после барана начинается драка, принялись рычать друг на друга. Из толпы болельщиков послышались голоса: «Бисяр! Бисяр! Бисяр!» Услышав свое имя, пес заволновался. Но Апбас-хан натянул цепь и заставил его успокоиться.

— Первым выступает Бисяр, — закричал человек с середины. — Кто хочет выставить свою собаку против ханской?

Все молчали. Человек повторил призыв еще раз, и после этого первый приз — белый баран — был подведен к довольному Апбас-хану.