Ключ от проклятой комнаты

Джакомо перешел на работу в центральный офис. В тот же день парикмахеры-стажеры уже шушукались на его счет. Любой маршрут, куда бы ни шел итальянец, заканчивался у стойки администратора. Вечером он предложил Еве свидание.

Сердце ее сладко заколотилось, внутри что-то оборвалось. Она поняла: пришло время истратить избыток чувств, образовавшийся после ухода Люсика.

Ровно в шесть Джакомо распахнул перед ней дверь. Они вышли на улицу. Ева спросила:

– Куда пойдем?

– Неподалеку есть галерея. Там выставляют рисунки Федерико Феллини.

«А Люсик бы позвал в ресторан», – подумала Ева и, словно испугавшись, что ее разочарование может передаться Джакомо, сказала:

– Отлично, значит, идем в галерею. – На самом деле она не знала, что для нее лучше.

Шагая рядом с ней, Джакомо чуть забегал вперед. Он походил на свипера, того игрока в керлинг, который бежит перед скользящим камнем и щеткой трет перед ним лед. Наконец у Евы появилась возможность повысить самооценку. Но чем больше она старалась, тем хуже у нее получалось.

Галерея располагалась в старинном доме, переходя из зала в зал, нужно было подниматься или спускаться на две-три ступени.

Джакомо замер у рисунка Феллини, на котором был изображен мужчина в лодке. Член этого «морячка» свисал за борт и доставал до самого дна.

– Здравствуй, Ева.

Она обернулась. К ней направлялась Лидия, администратор из продюсерской группы телевизионного сериала «Шелковое сердце».

– Мне так жаль, милая… Люсик – дурак. Рюмина все равно его бросит. Ей нужно делать карьеру.

– Здравствуй, Лида. Теперь это не имеет никакого значения. – Равнодушие в голосе Евы не было фальшивым. – Скажи, пожалуйста, кто мог знать, что будет в следующих сериях?

– В каком смысле? – Лидия посмотрела на Еву поверх очков, и та поняла, что слишком быстро сменила тему.

– Ну, например, кого и как убьют в сто десятой или в сто сорок восьмой серии?

– Об этом знают десятки людей… Сценаристы, продюсеры, члены съемочной группы, осветители, звукорежиссеры, актеры… – Лидия окончательно потеряла интерес к разговору. Она поправила пальцем очки и рассеянно огляделась. – Все, кто имеет хоть какое-то отношение к съемочному процессу или сценарию.

– Действительно… – Ева смутилась. – А кто пишет сценарий?

– Для этого существует целая группа. Главный человек – руководитель проекта. У него есть несколько разработчиков сюжетов. У них, в свою очередь, – сочинители диалогов. Но в нашем случае все несколько проще…

– Проще? Почему?

– Потому что фильм снимается по опубликованному роману Алана Барсова «Шелковое сердце».

– И что, сценарий в точности повторяет роман?

– Добавили несколько сюжетных линий, а так – все как в романе.

– Значит, книгу мог прочитать кто угодно?

К ним подошел Джакомо:

– Добрый вечер… Очень приятно.

Лидия тихо спросила:

– Иностранец?

Неожиданно для себя Ева представила его:

– Джакомо, мой жених. У нас скоро свадьба.

Лидия восхищенно застыла:

– Ты не теряла времени даром.

– Так вышло, – ответила Ева и, попрощавшись, оттащила Джакомо в сторону: – Прости… Прости… – торопливо зашептала она.

– За что?

– За то, что я соврала. Ляпнула сдуру.

– Ты не серьезно?

– Конечно же нет.

– Жаль, – сказал Джакомо, и Еве показалось, что он говорит правду.

Глава 33 Прощание с прошлым

Дверь захлопнулась с такой силой, что могла бы разрушить здание бизнес-центра. Из кабинета вышел Гриньков и сразу схватился за сигареты.

– Здесь не кури, – велела Лера, но знала, что Гриньков все равно закурит.

Впрочем, теперь ей было все равно. Это ее последний рабочий день в юридической конторе Шостока.

– Гадина… – Гриньков закурил сигарету.

– Что там?

– Развод Кузьмичевых. Через неделю судебное заседание. Это убьет ее…

– Кого?

– Кузьмичеву, – он затянулся. – После такого некоторые кончают с собой.

– Да ну…

– Ты не знаешь и половины всего.

Сказанное привело Леру в замешательство. Если то, о чем она знала, «тянет» только на половину, тогда все действительно скверно.

– А Леночка наша – умница, – Гриньков усмехнулся. – По-моему, она спуталась с Кузьмичевым.

– Они сейчас в кабинете?

– Тебя не было, когда он пришел. – Гриньков смерил ее взглядом. – Отлично выглядишь. Всегда хотел об этом сказать. Кстати, тебе очень идут очки. В них ты похожа на красавицу-адвокатшу из голливудского фильма.

– Не люблю очки. Чувствую себя в них неуверенно.

– Вижу, ты навострила лыжи.

– Нашла другую работу, – сказала Лера. – С завтрашнего дня увольняюсь.

– Поздравляю! – Гриньков потушил сигарету. – Наконец избавишься от этого беспредела. Скоро и я уволюсь.

– Детей еще прячут?

– Детей Евгении Кузьмичевой не видать до конца ее жизни. Саму жизнь дай бог сохранить.

– Жесть, – сказала Лера и вытряхнула из пепельницы окурок в урну. – Неужели ничего нельзя предпринять?

– Мне – нереально. Если я хоть как-то вмешаюсь – меня попрут из коллегии адвокатов.

Гриньков ушел. Из кабинета выплыла Леночка в сопровождении солидного господина. Лера и раньше видела Кузьмичева, но ей не удавалось как следует его разглядеть. Теперь терять ей нечего, и она уставилась на него, не стесняясь.