– Кажется, это отказ, – улыбнулась Лера.
Ирина Галеева придерживалась того же мнения, однако ограничилась неопределенным замечанием:
– Поживем – увидим.
Глава 18
Черный хлеб на больничной тумбочке
После собрания Кравченко вызвал Машу в свой кабинет:
– Зайди-ка…
Филиция Павловна замерла, потом плавно переместилась к выходу, всем своим видом показывая, что собирается покинуть приемную.
Маша зашла в кабинет, шеф закрыл за ней дверь:
– За тобой остался должок… – Он достал конверт с деньгами, провел им по Машиным губам, шее, груди, затем опустил в вырез кофточки.
Маша сняла туфли и уже собралась опуститься перед ним на колени.
– Подожди… – он прошел к двери и резко ее открыл.
Лишившись опоры, на него тяжело рухнула Филиция Павловна. Сдержав натиск, он схватил ее за грудки и несколько раз тряхнул:
– Тебе чего, старая тварь? – Кравченко потащил ее через всю приемную к выходу.
– Я по делу! – Филиция Павловна перебирала ногами, приноравливаясь к широкому шагу генерального директора.
– Пшшшла! – Он выкинул ее в коридор.
Маша тем временем успела спрятать конверт в свою сумочку.
– Идем… – Кравченко обнял ее за талию.
– До шести мне нужно успеть в банк.
– Успеешь, – сказал он, и они прошли в кабинет.
Двадцатого числа каждого месяца Маша ходила в банк. Она умела копить деньги и знала свой долг. Что бы ни случилось, в этот день каждый месяц Маша посылала матери пятьсот долларов.
В маленьком поселке, где жила ее мать, эта сумма считалась астрономической. Соседки судачили, строили предположения, откуда у дочери Сани Волковой такие деньжищи, но дальше предположений дело не шло, и ей просто завидовали.
Сверх пенсии инвалида второй группы Волкова тратила две тысячи на квартплату и электроэнергию. Остальные откладывала для дочери. Та догадывалась, но продолжала аккуратно высылать деньги.
После разговора с Мариной Львовной у Маши остался неприятный осадок. Она вспомнила свою мать и стала мечтать об их предстоящей встрече. Уж тут будут и слезы, и поцелуи, но никак не холодное «еще встретимся».
Когда умер Машин отец, ей было шесть, маме – почти сорок. В одночасье они стали сиротами. Упав в строительный котлован, отец сломал себе шею. Малолетняя Маша не разбиралась в вопросах жизни и смерти, но уже выучила слова: «умер» и «никогда».
Она стала панически бояться за мать и, когда та уходила на работу, садилась на подоконник и терпеливо ждала ее возвращения. Маша могла просидеть так целый день. Засыпала, просыпалась и снова смотрела на угол дома, из-за которого обычно появлялась мама. Знала, что с ней будет, если та когда-нибудь не появится. Близких родственников у них не было. Оставался только детдом.
К счастью, этого не случилось. Мама хоть и болела, но старалась держаться. Денег им хронически не хватало, и когда Маша пошла в школу, платье, фартук и даже пальто ей сшила сама мама.
Квартирка у них была маленькая, с полосатыми ковриками на чистом полу. Однажды в этой квартирке появился дядя Петя. Он хотел стать для Маши папой. Мама не возражала.
Соседки во дворе цеплялись за Машу, спрашивали, спит ли дядя Петя с мамой в одной постели. Сообразив, что, наверное, это плохо, Маша отвечала: нет. Конечно, она врала.
Дядя Петя был пьющим. Когда он выпивал половину бутылки, становился благодушным, доставал из карманов мелочь и жаловал ее Маше. Конфет она не покупала, а все деньги складывала в копилку. Когда в доме не было хлеба, отдавала их маме.
Допив бутылку, дядя Петя становился хмурым и грубым. Тогда доставалось всем: маме, Маше и даже соседкам. Во время очередного скандала Маша услышала слово «разлучница». Оказалось, что у дяди Пети была семья и двое детей. Об этом знали соседи, знакомые и сама мама. Не знала только Маша. Она поверила в то, что дядя Петя стал ей папой.
Тогда Маша усвоила главное правило жизни – мужчинам верить нельзя.
В один из вечеров за дядей Петей пришла семья: жена и две сопливые девочки. Он был пьян, и его жена решила поквитаться с разлучницей. Она вцепилась в маму и стала таскать ее за волосы. Увидав такое, Маша словно сошла с ума, кинулась на пол и вцепилась зубами в мускулистую ногу дяди-Петиной жены. Та взвыла и разжала пальцы, из ее икры брызнула кровь.
Дядя Петя вернулся к жене, а Машу поставили на учет в детскую комнату милиции. Мама плакала, сильно переживала и вскоре заболела.
Тогда Маша поняла – ни один мужчина не стоит того, чтобы о нем плакать.
Мама подолгу лежала в больницах, но никогда не бросала Машу без денег или голодной. Тем летом она, как обычно, оставила дочери деньги. Ровно столько, чтобы дотянуть до своего возвращения из клиники. Были каникулы, и Маша каждый день носила в больницу что-нибудь вкусное.
Однажды, вернувшись домой, она обнаружила там дядю Петю. Он был выпивши и, увидев ее, заплакал. А когда узнал, что мама больна, жалобно заскулил:
– Жалко Санечку… Хотел стрельнуть у нее денег…
Маша спросила:
– А сколько вам нужно?
Он назвал ровно ту сумму, которая осталась у нее на жизнь, и пообещал, что вернет на другой день. Маша отдала последнее, но дядя Петя долг не вернул.