Нобуюки поднимает меч и указывает им на шею Аня. – Если все, что осталось от моей племянницы, моей ненаглядной Тиёко, – это ожерелье у тебя на шее, тогда я попрошу тебя отдать его мне, чтобы моя Линия могла увековечить ее память как героя и похоронить с должным уважением.
Ань –
– Н-нет.
Нобуюки наступает на него. Почтительно, глубоко кланяется.
Катана угрожающе поднята.
– Да, – говорит он, глядя в пол. – Со всем уважением, Игрок, я настаиваю.
Пользуясь тем, что Нобуюки на него не смотрит, Ань нажимает кнопку на переключателе под левым рукавом.
– Н-н-н-нет!
Нобуюки по-прежнему склоняет голову.
– Да.
Ань тянется правой рукой к левому бедру и расстегивает кобуру. В следующую секунду Нобуюки выпрямляется и делает выпад, за полсекунды покрывая расстояние между ними. Катана рубит воздух перед лицом Аня. Китаец спиной вперед выскакивает в холл невредимым.
Лезвие легко достает его снова. На этот раз оно нацелено на протянутую руку Аня – и с изяществом начисто срезает дуло пистолета, превращая «Вальтер» в бесполезную железку.
Нобуюки поворачивает катану острием вниз, упирает в пол. Не растерявшись, Ань врезает ему по щеке рукояткой пистолета. Старик кричит. Увернувшись от лезвия, китаец делает подножку, и дядя Тиёко теряет равновесие. Падает на пол. Ань отбрасывает остатки пистолета и наступает на руку Нобуюки – ту, в которой зажат меч. Хрустит кость.
Рукоятка катаны, обернутая тканью, теперь свободна.
Китаец нагибается, берет меч.
– Поднимай… –
Нобуюки встает. Смотрит на Аня. Тощий, неприметный мальчишка, Играющий в Игру.
Дядя Тиёко трет щеку тыльной стороной запястья. Ань держит меч обеими руками, высоко над головой. Он готов ударить в любой момент.
– Осторожнее, дерзкий мальчишка.
Кровь покрывает зубы Нобуюки красной пленкой.
– Хватит, – приказывает Ань. – Ни –
– Если бы ты отдал мне ее останки – добровольно,
Слова –
– Это что, проверка? Если бы я отдал ожерелье, вы –
– Ко…
Но договорить Нобуюки не успевает. Ань взмахивает старинным мечом – острее бритвы, тверже алмаза – по диагонали и разрубает старика на две половинки, от левого плеча до правого бедра. Все жизненно важные органы, кроме сердца и нижних отделов кишечника, разрублены пополам, но клинок настолько острый, что какое-то мгновение Нобуюки стоит неподвижно. На лице его застывает выражение ужаса. В следующий миг он резко бледнеет, а через пару секунд верхняя половина тела скользит по нижней и съезжает на пол. Только после этого нижняя часть тела старика заваливается набок.
Ань тяжело дышит. Сутулится. У него кружится голова.
Убрав одну руку с меча, он тянется к карману.
Щелкает детонатором.
Снаружи, на заднем дворе, оглушительно хлопает зажигательная бомба. Звук лопающегося стекла, и почти сразу же – гул огня. Воздушная волна проносится мимо Аня, треплет одежду ниндзя. Он уже чувствует запах горящего дерева. Через несколько минут родного дома Такеды не станет. Ань быстрым шагом идет к выходу. Тащит за собой катану – еще один подарок на память. Надевает капюшон. Воздух пышет в спину. Ань натягивает шарф на лицо. Если сейчас это вообще можно назвать лицом.
Он подходит к двери. Отпирает замки. Хватается за ручку – металлическое кольцо. Тянет.
Наха.
Япония.
Мир.
Последняя Игра.
Ань прикасается к Тиёко. Волосы. Кожа. Уши. Тик снова пропадает.
Он спускается с лестницы.
– Я Играю на смерть, – бормочет Ань.
Яго Тлалок, Сара Алопай, Ренцо
Сара спит с тех самых пор, как перестала рыдать, выслушав речь президента. Спит – страшно подумать – уже 19 с лишним часов.
Валье Эрмосо – сонный, но порой очень даже неспокойный городок на северо-востоке Мексики, у самой границы со Штатами. «Сессна» Ренцо приземлилась здесь 13 часов назад. Алопай лишь чуть пошевелилась, когда самолет, переваливаясь на кочках, заруливал в ангар. Яго не стал ее будить. Осторожно, опасливо косясь на девушку, он вынул из ее сумки Ключ Земли и положил к себе в рюкзак. Вместе с Ренцо вышел из самолета, строго-настрого наказав вооруженным до зубов охранникам не беспокоить Сару. На тот случай, если она все-таки проснется, Яго оставил девушке мобильный и записку с местным номером.
Сара не проснулась.