Ключ

В самой середине были свалены в кучу обломки мебели и обгоревших вещей: треснувший стол, который она унаследовала от отца, корешки сгоревших книг, матрас с приставшей к нему простыней, несколько фотографий в рамочках — они сильно пострадали в дыму, но разобрать изображения было еще можно. Лив наклонилась и подняла одну фотографию. На ней была она сама — сияющая от счастья, в лодке на озере в Центральном парке Нью-Йорка. Рядом сидел Сэмюель. На мгновение Лив охватила страшная злость на него — ведь это он навлек на нее такие беды и бросил одну на всем белом свете, среди обуглившихся обломков прежней жизни. Но она слишком утомилась, чтобы злиться долго. Она вообще настолько обессилела, что готова была лечь и уснуть прямо здесь, в грязи, если бы Ски не заключил ее в грубоватые, но вполне дружеские объятия. Лив всплакнула на его крепком плече, чувствуя себя несчастной и одинокой, вдыхая исходящий от него успокаивающий запах полицейской машины.

— Будет тебе, — произнес Ски, неуклюже поглаживая ее по спине, — брось. Тебе есть куда пойти, кому позвонить, кроме меня?

Лив отрицательно покачала головой. Ски помолчал, давая Лив время прийти в себя и обдумывая, что бы такое сказать, чтобы ее успокоить. Он и в лучшие времена был не мастер болтать просто так, не по делу, а сейчас и вовсе растерялся.

— Давай тогда… приземляйся у меня, — после паузы предложил он. — Только честно предупреждаю: мама сведет тебя с ума своими расспросами. Она видела тебя по телевизору, в выпусках новостей. Так что ты у нас будешь вроде знаменитости. Мама, наверное, пригласит в гости друзей, обед устроит. Ну, пошли в машину, а то здесь холодновато. А слезами ты все равно ничего не вернешь. Дай мне подумать — может, у меня найдется что-нибудь подходящее для тебя.

53

В городе Ньюарке, штат Нью-Джерси, четыре часа утра.

В Ватикане — десять утра.

Минувшим вечером по каналам новостей сообщили о землетрясении и о том, что, по слухам, в числе его жертв оказались и некоторые из тех, кого спасли во время взрыва в Цитадели. Весь вечер и почти всю ночь Клементи ждал сообщений по своим личным каналам связи, ждал подтверждений того, что всякая угроза его предприятию устранена. В конце концов усталость взяла верх и он лег спать, так и не дождавшись ответа.

Утром, едва покончив с молитвами и прочими делами, кардинал поспешил в свой кабинет и снова вошел в почту.

Его там ожидали два письма.

Первое он прочитал с нарастающим чувством тревоги. Несмотря на заверения, данные им «группе», ночью удалось заставить замолчать лишь одну из четырех намеченных жертв. Из трех оставшихся одна была в США — под наблюдением, но все еще живая, а двое других пропали. Не ночь, а сумасшедший дом. Два его агента, действовавшие независимо друг от друга и поставленные наблюдать за больницей, числились среди погибших. Государственный секретарь открыл прикрепленное к письму изображение и вздрогнул, увидев фото с места преступления: священник, широко открыв глаза от удивления, лежал на больничной койке — с перерезанным горлом, в луже крови. В первых выпусках новостей его по ошибке приняли за монаха, но вскоре ошибку исправили: монах теперь официально числился пропавшим без вести, как и Лив Адамсен, и Габриель Манн, — кажется, последний больше всего тревожил членов «группы».

Кардинал закрыл первое письмо и щелкнул мышкой по второму. Оно было отправлено через несколько часов после первого и позволяло надеяться на добрые вести. Отправил его третий агент, давший детальный отчет о наблюдении за исчезнувшей из больницы девушкой. Клементи пробежал глазами строчки о том, каким рейсом она улетела, и как после приземления ее встретил полицейский. К письму было прикреплено фото с пояснительной припиской: «Наблюдалось, что в полете объект читал книгу…»

Кардинал открыл фото, и у него перехватило дыхание: он увидел табличку с надписью на давно забытом языке, одну из немногих, не попавших в хранилище Цитадели. Одну строку символов девушка подчеркнула и что-то написала рядом. По спине Клементи пробежал холодок.

Ключ?

Она правильно перевела с языка, который во всем мире был понятен только ему да еще нескольким людям. Этот язык играл главную роль в его планах по возрождению могущества католической церкви. Он сосредоточился на вопросительном знаке: означает ли это, что она просто угадывала значение слова, или же знак имеет другой, не ясный кардиналу смысл? Потом он увидел, что еще она подчеркнула на этой странице, и принял окончательное решение. Там говорилось о Хилле — ключе к решению всей задачи. Значит, девушка действительно что-то знает, а это делало ее исключительно опасной.

Теперь не время осторожничать. Еще вчера он сомневался, испытывая боль в сердце, но теперь уже не колебался. Он слишком далеко зашел, чтобы отступать.

Открыв новое «окно», кардинал набрал короткий ответ: «Заставьте ее замолчать немедленно. Ожидаю вестей от вас в течение ближайшего часа».

54 Ньюарк, штат Нью-Джерси