Ключ

— Относительно. Он закончил десятилетку неровно. Математика, физика — сплошные блестящие пятерки, литература, история — четверки, а все остальное — тройки. Я думаю, тут сказалось влияние Семена Александровича Павлова. Это наш другой сосед. Живет с женой, а сын их в армии. Инженер, а работает бригадиром на заводе, где производят электронно-вычислительные машины. Его жена — милая женщина, но иногда бывает бестактной. Представляете, еще тогда, когда Демид был маленьким, вскоре после смерти матери, решила сама его купать. Я запретил.

— Представляю, — тихо сказала Софья.

После этого она надолго замолчала, пытаясь определить, каким кажется ей сейчас Трофим Иванович: лучше или хуже? Хочется ей того или в самом деле так, но теперь он выглядел благороднее и бескорыстнее. Ведь не каждый вдовец возьмется воспитывать пасынка. Проще было бы отдать Демида в детский дом. Почему не сделал этого Колобок?

— Сейчас будем пить чай, — весело сказал хозяин, встревоженный столь продолжительным молчанием.

— Спасибо, — тихо ответила Софья. — Можно мне познакомиться с Демидом?

— Пожалуйста.

Они вышли в коридор, и Трофим Иванович удивленно подумал, что Софья Павловна, невысокая, хрупкая на вид женщина с маленькими руками, на самом деле волевой человек: сила и уверенность чувствовались в каждом ее движении, точном и законченном…

Дверь в комнатушку Демида отчим открыл бесцеремонно, по-хозяйски, не постучав. Мальчик сидел на табуретке перед железным столиком от швейной машинки «Зингер» и трехгранным напильником опиливал ручку для чайника, зажатую стальными челюстями тисков. Увидел Софью Павловну, тут же поднялся с табурета и предстал перед нею плечистым пареньком среднего роста, с едва приметными, еще не знавшими бритвы усиками, тенью лежавшими на верхней губе. Пышные, темно-русые, слегка вьющиеся волосы непокорно нависали над высоким лбом. Продолговатое лицо было немного необычным: под темными, густыми, сросшимися на переносице бровями, никак не гармонировавшими со светлыми волосами, светились по-юношески открытые синие глаза. Прямая линия бровей словно перечеркивала лоб темной чертой, и, возможно, поэтому глаза, казалось, мерцали. Прямой нос с тонкими ноздрями, впалые щеки и по-детски пухлые губы дополняли портрет этой встревоженной юности.

Софья одним взглядом окинула комнатку Демида — тихая музыка доносилась из приемника, такая тихая, что никто в коридоре не мог ее услышать. И, может, именно эта деликатность, сдержанность многое сказали Софье Павловне и про самого Демида, и про его отношения с Колобком.

— Знакомьтесь, Софья Павловна, — подчеркнуто весело, громко и значительно сказал Трофим Иванович, — это и есть мой пасынок, которого я бы мог с полным правом назвать собственным сыном, так хорошо и дружно прожили мы с ним многие годы.

— Очень приятно, — сказала Софья, протягивая свою маленькую сильную руку.

— Ну, — засмеялся Колобок, — на «вы» его еще рановато называть.

— Нет, отчего же, — не согласилась Софья, — если юноша скоро уйдет в армию, возьмет в руки оружие, то это уже наверняка взрослый человек.

— Не имеет значения, — ответил Колобок, — для меня он был и на всю жизнь останется ребенком.

— Что вы делаете? — спросила Софья, обратившись к юноше.

Демид молча отпустил тиски и показал Софье ручку от чайника.

— Это пустяки, — гордо сказал Колобок, — настоящее его призвание — радио. В армии его наверняка пошлют в какую-нибудь радио- или ракетную часть, и оттуда он вернется настоящим специалистом.

Софья взглянула на настенный календарь, который висел рядом с большим мужским портретом, на другой стене увидела репродукцию картины, вырезанную из журнала «Огонек», — в морском просторе, подернутом серебристо-белыми барашками, летят, как на крыльях, почти касаясь воды белыми парусами, легкие, похожие на лебедей яхты.

— Почему здесь на окне решетка? — спросила она.

— А это еще дореволюционный хозяин дом ставил, у него тут, верно, какой-нибудь склад находился. Богатый, видать, был, полюбуйтесь, сколько металла не пожалел. Теперь, чтобы их сбить, весь потолок разрушить придется.

— Не знаю, не знаю, — задумчиво сказала Софья, и Демид, словно поняв или узнав про нее что-то свое, только ему одному известное, сверкнул синевой глаз и снова спрятал взгляд за тенью густых темных ресниц.

— Очень приятно с вами познакомиться, — повторила Софья.

— Да скажи ты хоть слово, чтобы наша гостья, по крайней мере, услышала твой голос, — засмеялся Колобок.

— Ничего, — улыбнулась и Софья, — у нас еще будет время наговориться. Всего хорошего.

Демид молча поклонился. Трофим Иванович пропустил гостью вперед и вышел вслед за нею, прикрыв дверь.

— Вы не думайте, — сказал он, когда они вернулись в большую комнату и Софья устроилась в кресле, в котором обычно любил сидеть сам хозяин, — он вовсе не грубый, а воспитанный парень. Все это от волнения.

— А я и не думаю, — мягко улыбнулась Софья, — наоборот, Демид показался мне деликатным пареньком. Могу вам даже больше сказать, он мне очень понравился.