Ключ

Демид, довольный, повесил трубку: есть, выходит, на свете счастье! От этой мысли поднялось настроение, глаза засверкали, словно он выпил бокал веселого, игристого вина, название которому еще не придумали люди.

Университет, как пчелиный улей, полон новичками — ребятами и девушками, пришедшими сдавать экзамены. Лица у них то веселые, как солнечное утро, то грустные, как хмурая ночь. Каждому хочется стать студентом…

Быстро взбежал по железной рисунчатой лестнице вестибюля. И вдруг навстречу ему засветилось улыбкой удивительно знакомое девичье лицо. Каштановые волосы уложены в модной прическе, в темных, почти черных глазах еще живет отзвук только что пережитого волнения. Девушка шла легко и свободно, не замечая устремленных на нее взглядов.

— Лариса! Просто узнать невозможно. Совсем взрослая стала. — Демид, улыбаясь, загородил ей дорогу.

— Поздравь меня, — сказала девушка, подавая ему руку. — Сегодня сдала последний экзамен. Историю.

— О результатах не спрашиваю, по глазам видно.

— Да, пятерка.

— На филологический? Языки будешь изучать?

— Нет, на юридический.

— На юридический? — Демид неприятно удивился, будто тень адвоката Квитко промелькнула в коридоре.

— Юристы-международники, владеющие несколькими языками, всегда нужны. Понимаешь, сейчас только язык, допустим, даже два или три, знать мало, нужно уметь делать какое-то конкретное дело, применяя там знание языков.

— Влияние адвоката? — спросил Демид, стараясь не выдать неприязнь.

— До известной степени, — просто ответила Лариса. — Чтобы стать настоящим юристом, необходимо быть знающим, образованным, ну и, конечно, толковым человеком, а он…

— Что, не отвечает этим параметрам?

— Почему же, отвечает, все при нем. Только, как это лучше выразиться, он для себя умный и образованный, как актер с ограниченным репертуаром. Выглядит умнее многих, пока позволяет репертуар…

— Он, помнится, о вашей помолвке говорил…

— Да, был такой разговор. Исчерпался. Мы не поссорились, встречаемся и теперь. Тут другое… Интересно и весело с ним всегда, не хватает одного — любви, а без любви… Ну, да ладно, хватит об этом, не хочется вспоминать… Ты знаешь, просто не верится, что я уже студентка.

— Подожди, тебя еще не зачислили.

— Можешь не сомневаться, у меня все пятерки.

Они стояли в коридоре и почему-то не могли расстаться, хотя у каждого была целая прорва дел. Демид опомнился первым.

— Послушай, — сказал он, — у меня, есть конкретное предложение: завтра едем в Гидропарк. Ты когда в последний раз видела Днепр?

— Тысячу лет не видела, — засмеялась Лариса, — а зачем мы туда поедем?

— Как зачем? Купаться, загорать, дышать свежим воздухом.

— А что? Может, и поедем, — услышав свои слова, Лариса удивилась, настолько они ей показались неожиданными.

— Прекрасно, — обрадовался Демид, — встречаемся в десять около «Элиона».

— В десять около «Элиона», — повторила Лариса.

— Смотри не опаздывай!

— Не опоздаю.

Они разошлись в разные стороны: Демид — в деканат мехмата, Лариса — к выходу.

— Хорошо же будет выглядеть ваше личное дело, — сказала секретарша, — когда я покажу его декану. Он, по-моему, выгонит меня с работы. Где были ваши глаза?

— Какие глаза?

— Обыкновенные. Нет ни одной фотографии! Это просто несерьезно, товарищ Хорол, или, может, вы думаете, что рабочим с ВУМа многое позволено и вы имеете право нарушать инструкции и положения? И это называется дисциплинированный рабочий класс! Без фотографий ваше дело недействительно. Все.

Пришлось Демиду, выйдя из университета, направиться в парк, где в уютном уголочке разместился фотопавильон. В парке было много детей, с игрушками, дудками, на детских велосипедах; на скамейках, расставленных поодаль, отдыхали пожилые люди, скорее всего бабушки и дедушки, молодые мамы с колясками. И был особый смысл в том, что в центре этой веселой круговерти возвышался памятник Тарасу Шевченко. Великий кобзарь словно наблюдал за детьми, любуясь их веселой и деятельной сутолокой, радуясь счастью, о котором мог только мечтать.

Подойдя к высоким стеклянным дверям павильона, Демид увидел, что к ним приварены железные скобы: двери на ночь, наверное, закрывают на висячий замок. Он отметил это абсолютно автоматически, подумал и улыбнулся: неужели настолько сильно влияние Аполлона Вовгуры, что и он, Демид, начал приглядываться к замкам. Вошел в просторную комнату, стены которой были увешаны прекрасно исполненными фотографиями писателей, художников, артистов, даже знаменитый когда-то футбольный вратарь тоже оказался в этой галерее.

Но поразили его в комнате не эти фотографии, а присутствие Ларисы. Она сидела в кресле у окна, посматривала вокруг своими спокойными огромными глазами, ожидая, когда мастер вызовет ее.

— И тебе понадобилась фотография? — засмеялся Демид.

— Так же, как и тебе, — сердито ответила девушка, ей показалось, что Демид нарочно пришел вслед за нею, но через минуту, убедившись, что он не собирается ей докучать, оттаяла.