Клитемнестра

ЛЕКСИ. Думаешь, я не знаю, что ты делаешь?

НИК. Буду признателен, если ты мне скажешь.

ЛЕКСИ. Я знаю, чем ты занимаешься с моей матерью.

НИК. Я бы предпочел заниматься этим с тобой.

ЛЕКСИ. Как ты можешь так себя вести, когда твоя жена в смирительной рубашке?

НИК. Рубашку эту надели на нее с твоей помощью.

ЛЕКСИ. Но я не сплю с ее мужем.

НИК. Ты подошла к этому очень близко.

ЛЕКСИ. Один раз, подошла только один раз. Но перед моими глазами стоит лицо Дженны в тот момент, когда ее уводили, и я чувствую, что меня вырвет, если ты обнимешь меня.

НИК. Проверим?

ЛЕКСИ. Может, какая-то моя часть все еще этого хочет. Но я не могу. Просто не могу.

НИК. Что ж, к счастью, твоя мать может. (Пьет).

ЛЕКСИ. Ты отвратительный. Папа уходит на войну, Дженну держат в дурдоме, а вы с матерью ведете себя, словно свиньи, валяющиеся в грязи.

НИК. Незачем оговаривать свиней. Я был несчастен. Мучился угрызениями совести. Пьяный. Моя жена находилась в дурдоме. Ты со мной спать не желала. А твоя мать однажды появилась в моей спальне совершенно голой. И что мне оставалось делать? Нагрубить теще?

ЛЕКСИ. Поэтому ты переспал с ней? Из вежливости? Такая твоя версия? До чего же противно тебя слушать.

НИК. Ты права. Нет мне оправданий. Да и у тебя их наберется немного. И конечно, нет оправданий у твоей матери. Вероятно, ни для кого из нас нет оправданий, разве что мы все – ожившие персонажи греческих пьес, в чем уверен твой отец. Если ты будешь спать со мной, я больше никогда не прикоснусь к твоей матери.

ЛЕКСИ. Любая девушка мечтает услышать такое обещание от мужа ее сестры.

КАРОЛИН (выходит из дома). Почему вы всегда сидите на крыльце вдвоем? Твой отец подставляется под пули во Франции, твоя сестра в дурдоме, ведет долгие разговоры с воображаемыми людьми, а ты целыми днями слоняешься по дому, словно кошка.

ЛЕКСИ. Мы – воображаемые люди. И со временем становимся все более воображаемыми.

КАРОЛИН. Я – не воображаемая. Кто ты – не знаю. А твой отец, возможно, уже мертв.

ЛЕКСИ. Он не мертв. Война закончилась.

КАРОЛИН. Тогда почему мы о нем ничего не знаем?

ЛЕКСИ. На его месте ты бы писала кому-то из нас?

НИК. Я бы не писал. Пока меня бы не убили. Тогда послал бы телеграмму.

КАРОЛИН. Мой муж мертв и мой сын мертв.

ЛЕКСИ. Томас пропал без вести. Это не значит, что он мертв.

КАРОЛИН. Разумеется, он мертв. Пропавшие без вести никогда не находятся, моя бедная маленькая девочка в дурдоме, а мой единственный относительно здравый ребенок все вечера проводит на крыльце с мужем своей сестры, наблюдая, как он напивается до бесчувствия.

НИК. Бесчувствие – пройденный этап. Я пытаюсь загнать себя в кому.

ЛЕКСИ. В чем дело, мама? Алкоголь влияет на его способности?

КАРОЛИН. Я не знаю, о чем ты?

ЛЕКСИ. Все в городе знают, о чем я. Даже деревенский дурачок знает, о чем я. Как тебе не стыдно.

КАРОЛИН. Лекси, у тебя развратный ум.

ЛЕКСИ. Ты изменяешь моему отцу с мужем моей безумной сестры, а у меня развратный ум?

КАРОЛИН. Я очень люблю твоего отца.

ЛЕКСИ. Ты никого не любишь. И хочешь, чтобы он умер, чтобы получить страховку.

КАРОЛИН. Ты ничего не знаешь о любви.

ЛЕКСИ. Я знаю главное. Я знаю, что любовь умирает.

КАРОЛИН. Для такой умной девочки ты всегда была потрясающе глупой. Твоя сестра была такой милой. Такой послушной. Только потом я поняла, что ее послушание – форма безумия. А вот ты заставляла меня нервничать. Всегда так подозрительно смотрела на меня. Я никогда не могла понять, чего ты так смотришь. И не говори мне, что я не люблю твоего отца. Меня начало трясти, как только я его увидела. Что-то в его глазах превратило меня в желе.

НИК. Это была вина.

КАРОЛИН. Какая еще вина?

НИК. Он был убийцей. Тебя влекла к нему вина, которую ты видела в его глазах. Женщин непроизвольно влечет к опасности, отчаянию, фатальности, жестокости и насилию. Именно поэтому они любят мужчин.

ЛЕКСИ. Ни хрена ты не понимаешь в женщинах.

КАРОЛИН. Лекси, следи за речью. Старайся изображать добропорядочную девушку. И ты должна перестать болтаться на кладбище с деревенским дурачком. От него ты набираешься всей этой вульгарности.

ЛЕКСИ. Мои разговоры с деревенским дурачком интереснее любых других. А еще он так красиво рисует меня углем на обороте старых конвертом. Конечно, на всех его картинках я голая, но они такие красивые.

КАРОЛИН. Лупи Рай видел тебя голой?

ЛЕКСИ. Еще нет. Во всяком случае, я перед ним не раздевалась. Предполагаю, что у него богатое воображение.

КАРОЛИН. С чего деревенскому дурачку представлять тебя голой?

НИК. Все представляют ее голой. Все, кто собирается в пожарке. Все пьяницы в «Красной розе». В банке мы часто сидим в хранилище, перебрасываемся серебряными долларами и представляем себе Лекси голой.

ЛЕКСИ. А может, он опять заглядывал в окна.

КАРОЛИН. Не понимаю, почему деревенский дурачок постоянно шныряет у нашего дома. И почему он воет? Раньше Лупи никогда не выл.

ЛЕКСИ. Он воет от тоски по Дженне. Ему ее недостает.