Клипер «Орион»

— Возможно.

— М-да, но вот, слава богу, идет наш ученый радиотехник, он же математик и лингвист, несет нам последние новости. Каких только ужасов вы ни наговорили, а не испортили настроение. У меня такое состояние, что мы ушли далеко, далеко от всех треволнений и несчастий и находимся сейчас где-то на другой планете, а когда вернемся домой, то там все и образуется. И вам станет неудобно за такие несообразные мысли, капитан-цурзее.

Фон Гиллер, сверкнув золотыми зубами, сказал многозначительно:

— Как часто мы ошибаемся в своих расчетах.

— Вот это уже из другой оперы, капитан-цурзее. Но послушаем вестника эфира.

Радист сделал попытку доложить по уставу, и на этот раз командир остановил его и даже не сделал обычного замечания о головном уборе.

— Ну что новенького? Говорите по-английски, Герман Иванович.

— У меня есть сообщение, с которым, может быть, не следует всех знакомить?

— Ну, батенька мой, какой это секрет, если он летает по воздуху? К тому же мы изолированы от всего мира. Ничего, говорите.

Старший офицер неодобрительно покрутил головой.

— Немецкие войска начали наступление на Одессу. На Западном фронте без перемен. Английская радиостанция из Лондона ищет корабль, сообщивший о гибели «Грейхаунда».

— Вы промолчали?

— Да.

— Правильно сделали. Ну а что-нибудь о Москве, Петрограде удалось перехватить?

— Нет. Я был занят другим, мне кажется, очень важным для нас делом, — радист посмотрел на барона фон Гиллера, с подчеркнуто невозмутимым видом пощипывающего свою дегтярно-черную бородку.

— Продолжайте, Герман Иванович.

— Несколько дней, как я слежу за одной радиостанцией в Тихом океане. Она приближается к нам и четыре раза в сутки ведет переговоры с Гамбургской станцией.

— Говорите, приближается?

Фон Гиллер с нескрываемым интересом слушал.

— Да, с каждым сеансом передачи сигналы слышатся явственней.

— Идет встречным курсом?

— Да.

— Передает шифровки? Не поддаются?

— Пока нет.

— Не срабатывает система?

— Трудно, но есть подходы к решению.

— Ну вот и хорошо. Используйте вашу теорию чисел, а мы пока изменим курс. Для нас не так уж важно, что содержится в цифрах шифровок. Надо уйти от зла и сотворить благо. Сколько, вы думаете, миль до этой станции?

— Шестьсот, восемьсот.

— Для нас весьма нежелательная встреча. Будь это даже простой грузовик, на нем также может находиться пара пушчонок. Как вы думаете, герр капитан-цурзее, могут быть пушки на вашем транспорте?

— Возможно. Хотя если это транспорт, то опасности нет никакой. И немецкий ли он? Скорее всего — американский. Мы находимся в южноамериканских водах. Возможно, бразилец?

— Шифр немецкий, — сказал радист.

— Но вы могли и ошибиться?

Радист пожал плечами, а командир сказал:

— Ошибки здесь быть но может. Наш радиотелеграфист дока по части шифров, не перепутает. Судя по хорошо налаженной связи, к нам приближается если не транспортное судно с важным грузом, то один из уцелевших рейдеров или субмарина.

Барон фон Гиллер ответил, сопровождая речь золотозубой улыбкой:

— Сомневаюсь. Как вы знаете, почти все наши крейсера, выполнявшие роль рейдеров, погибли, а немецкие субмарины никогда еще не были в широтах, где ходят только парусники.

— Береженого и бог бережет. Николай Павлович, давайте изменим курс по второму варианту и поставим лисель-спирты и трисели. Как думаете? Ветерок дивно хорош!

— Есть, изменить курс по второму варианту и поднять лисель-спирты! — весело повторил приказание старший офицер: добавочные паруса — лисель-спирты были его слабостью. Тогда клипер одевался во всю свою парусину и был чудо как хорош, если смотреть на него со стороны. И старший офицер, подойдя к перилам мостика, подал команду звучным голосом:

— По местам!..

Фон Гиллер, покусывая губы и улыбаясь, наблюдал, с какой непостижимой ловкостью матросы работают на реях и, главное, делают это с охотой, весело. Он подумал: «То же самое, так же и даже лучше они могли бы выполнять при другом капитане, хотя бы при мне. Улыбку на работе я бы карал плетьми, как было у них, кажется, до отмены крепостного права, я читал, что русские тогда были непревзойденными моряками».

Фон Гиллер искоса посматривал, как поворачивалась картушка компаса, пока наконец не остановилась на курсе.

«Восемь румбов», — определил он. На восемь румбов южнее взял «Орион». И теперь, слегка накренясь на левый борт, бежал почти прямо на юг, уходя от роковой встречи.

Фон Гиллер медленно направился к трапу. Радист, склонившись, слушал командира, расплываясь в улыбке. Все это было весьма кстати. Затем этот рыжий большевик пойдет знакомить матросов с новостями и вести агитацию среди них.