Клипер «Орион»

Гиллер сосредоточенно смотрел в желтоватую жидкость. Подняв голову, оп сказал:

— Что-то мне не нравится и напиток, и особенно хозяин.

— Ну, знаете! Ему не нравится «Белая лошадь», только русская водка может соперничать с этой маркой! — Выпив залпом, Рюккерт взял оранжевый плод манго, вяло съел его, налил еще до краев чашу. — Ты к Голубому Ли относишься, как к невесте: нравится, не нравится. Да черт с ним! Ну, за твое здоровье! — И он выпил вторую чашу.

Тем временем Фридрих фон Гиллер поймал одного из попугаев, севшего ему на плечо, и сунул его клюв в чашу с виски. Попугай мгновенно затих, обмяк в руке у барона. Выпущенная из рук птица упала на бок, забилась на столе и скоро затихла.

— Вот это напиток, — вяло ворочая языком, сказал Рюккерт. — Удар копытом «Белой лошади»! Что-то у меня круги в глазах, а у тебя ничего? Ах да, ты же не пил! Трезвенник…

Барон сказал холодно:

— Виски отравлено!

— Чушь! Все птицы дохнут от ал… от, черт, не могу выговорить, от этого… кроме одной скотины… человека.

— Отравлен! — повторил барон.

— Ты мне нравишься, Фридрих: отравлен, а сам сидишь. Друг гибнет, а он сидит. Раз отравлен, то что. надо делать? Дать противоядие. У тебя оно есть?

— Не паясничай, тебе осталось жить очень мало. Неужели ты не чувствуешь?

Рюккерт схватился рукой за горло и с ненавистью посмотрел на своего соотечественника:

— Воды! Принеси морской воды… хорошее рвотное…

— Не поможет. Их яды действуют безотказно. Вот что, Рюккерт, ты сам знаешь, что после всего, что произошло, это лучший выход. Ты не должен был покидать крейсера. Я скажу, что ты погиб во время боя с англичанами.

— Воды… подлец! Воды! — Рюккерт встал, его бросило в сторону, он еле удержался на ногах, ухватившись за кромку стола. — Воды!

— Сядь и возьми себя в руки. Ты знаешь, что их яды надежны.

Капитан Рюккерт внезапно протрезвел, голова у него стала ясной, только все члены отказывались повиноваться. Он упал на стул.

— За что? — спросил он.

— Не обвиняй, а благодари. Да, я мог не дать тебе выпить яду. Я сразу догадался по лицу этого подлеца, но тебе необходимо уйти.

Капитан Рюккерт не мог уже говорить, он только спросил глазами: «Почему?»

— Ты пережил свою славу. Германии ты такой не нужен. Хватит для нее позора. Ты должен остаться Железным Рюккертом. И ты им останешься! Будь уверен, я преподнесу как надо твою смерть. Прощай, Франц! Так надо. Ты сам знаешь, что так необходимо…

Капитан Рюккерт сжал рукоятку пистолета, у него хватило еще силы вытащить его из кобуры, но в это время сердце его остановилось, и он сполз с сиденья на пол каюты.

Гиллер быстрым движением поднял с пола пистолет, выпавший из руки Рюккерта, снял с предохранителя, прислушался. На палубе мелодично журчали голоса малайцев, слышалось урчание мотора: подходил катер. Барон быстро оценил обстановку: «Сейчас Голубой Ли заглянет в каюту, чтобы убедиться в действии „Белой лошади“ и закрыть на ключ дверь».

По трапу скатились джутовые метки.

«Саваны для нас», — понял барон и навел пистолет в проем двери. По трапу кто-то спускался без всякой осторожности, хлопая сандалиями. Показались коричневые ноги и край черного саронга. Гиллер выстрелил в живот и, когда помощник шкипера рухнул в каюту, выпустил из него еще несколько пуль.

Голубой Ли следил за приближающимся катером, решив, что сейчас самый удобный случай разделаться с оставшимися в живых тремя белыми. Он угостит их виски, таким образом, вся операция закончится без всякого шума. В это время раздались выстрелы в каюте, что несколько удивило его: яд всегда действовал безотказно. «Наверное, помощник решил подстраховаться», — подумал он и пожалел обивку в каюте из сандалового дерева, продырявленную пулями. Но тут его насторожили звуки тяжелых шагов. У Голубого Ли выработалась молниеносная реакция на все неожиданности, так часто встречающиеся в его опасной профессии, в следующее мгновение он уже прыгнул за борт, так как увидел в отверстии люка голову барона фон Гиллера и пистолет в его руке. Голубой Ли плавал как рыба. Пройдя под килем шхуны, он еще метров пятьдесят плыл под водой, вынырнул, чтобы сменить в легких воздух, снова ушел под воду. Гиллер догадался о его маневре, когда Голубой Ли уже подплывал к берегу. Перейдя на другой борт, барон увидел его черную голову на застывшей голубой воде и не стал стрелять, так как не испытывал к нему ничего, кроме отвращения, как к человеку низшей расы.

Все внимание он сосредоточил на подходившем катере, у него мотор работал с перебоями. В довершение катер остановился в ста футах от шхуны, и три матроса на нем склонились над мотором. Наконец катер подошел к борту.

— Что с мотором? — спросил барон фон Гиллер.

Унтер-офицер вяло ответил:

— Карбюратор. Вечная история. Когда мы шли сюда, раз пять промывали. Дьявол его знает, что с ним.

— Оставь дьявола в покое, когда разговариваешь со мной, и постарайся, чтобы карбюратор вел себя как надо! Понял? Я принял командование над вами!