Клинсмер

И сразу человек десять, вынырнув из своих укрытий, рванулись к дверям казармы, которая после обстрела из пулемета калибром 14,5 мм превратилась гигантский дуршлаг. Представляю, что увидят там бойцы. Ведь это хреновина, установленная в башне, прошивает кирпичные стены, как иголка шелк. По бегущим бойцам несколько раз выстрелили, один из парней зашатался от попадания в грудь, но не упал: великолепный комплект «кольчуга» выдержал. И вновь грянул гром прямо у меня над головой, из люка хорошо было видно, как пулеметчик шпигует свинцом окно, из которого стреляли. Через десять секунд снова все смолкло, на этот раз насовсем.

- Казарма зачищена, один ранен, остальные готовы, - раздался у меня в ухе голос Олега.

- В каком он состоянии? - спросил я.

- Проще добить, у него оторвало левую руку по самое плечо.

- Тогда избавьте его от мучений, - приказал я и полез наружу.

Дятла захватить живым не удалось, он застрелил жену, сына, оглушенных охранников и покончил с собой. Жаль, конечно, что не удалось его повесить, но за этот поступок я его зауважал.

- Каковы наши потери? - останавливая проходящего мимо меня капитана Людкова, спросил я.

- Семь двухсотых, почти все, кто шел следом за этим мудаком, который открыл стрельбу по собакам. Четверо трехсотых, двое очень плохи. Док сказал, что до утра не дотянут. Если бы этот ублюдок выжил, я бы его расстрелял, - зло прорычал Олег, сплюнув себе под ноги.

- Как проходит разминирование?

- Пашет, - отозвался капитан, - сам ставил, теперь сам снимает, нам повезло, что захватили именно его. Я пообещал отпустить его на все четыре стороны, если он снимет все до последней мины.

- Хорошо, - кивнув, произнес я, - пусть работает.

- Рабов когда будем выпускать?

- Вот посветлее станет и выпустим. А пока пусть под замком посидят, а то разбегутся в разные стороны и разминировать ничего не придется. А пока собирайте трофеи.

- Есть, - козырнув, ответил Олег и поспешил к парням, волочащим со склада какой-то ящик с чем-то очень тяжелым.

В шесть утра над лесом поднялся ярко красный диск, заливая поселок ярким солнечным светом.

- Пора, - произнес я, указывая Хлысту на барак для рабов.

Тот лишь кивнул и выстрелом сбил навесной замок, широко распахнул створки и отошел в сторону. Спустя минуту оттуда стали выходить люди: женщины, подростки от пятнадцати лет, несколько десятков мужчин, они шли и шли, глядя на горящее здание фабрики по производству наркотиков. Вывезти отсюда эту дрянь не представлялось возможным, поэтому я приказал снести туда все, что было на складах, пересчитать и сжечь. Туда же побросали трупы боевиков, превратив нарколабораторию в погребальный костер.

Наконец людской поток иссяк, всего набралось чуть больше сотни людей. Еще сотня была похожа на статистов, снимающихся в фильме «Ночь живых мертвецов». Они вышли последними, словно бараны, сбились в тесную кучу и покорно ждали своей участи.

- Ты прав, - кивнув в их сторону, сказал я Олегу. - Смерть для них избавление. Сажай их в машины и отвези подальше, там я овраг видел, возьми десяток мужиков из освобожденных, которые болтать не будут и подари несчастным легкую смерть.

- Палача из меня делаешь? - с вызовом произнес капитан.

- Хорошо, приказ отменяю, занимайся здесь, накорми людей, устрой их на отдых, я сам все сделаю. Только одна просьба, найди мне десяток добровольцев.

Олег виновато посмотрел на меня и, козырнув, пошел в сторону бойцов.

Пол часа спустя отобрав из рабов два десятка мужиков и покидав в кузова «нив» лопаты, моя группа, загрузив людей в два грузовика, покинула поселок. Двух десятков добровольцев не нашлось, пришлось довольствоваться десятью парнями, которые вызвались сами, но без особой охоты приказывать в этой ситуации я не мог. Мне потом часто снилось это утро, только я стоял в ССовской форме, а на груди у меня висел шмайсер, на рукаве свастика. А передо мной траншея, заваленная до краев трупами, и не рабов, трудившихся в нарколаборатории, а тысячами обычных людей. Трое из моих парней не смогли выдержать того, что произошло тем утром, и спустя неделю двое подали рапорты о переводе, а третий застрелился. Мужики, которым пришлось закапывать импровизированную могилу падали в обморок, их рвало, но ни один не бросил лопату. Это была последняя своеобразная дань умершим. Как я узнал потом, один из них закопал там жену и сына, а я не понял, почему он тогда подошел ко мне, сцепив руки так, что у него побелели костяшки и сказал единственное слово: «Спасибо». Спустя три месяца я снова увидел его, он стоял в строю новобранцев, которые были зачислены в ООНК.

В захваченный поселок мы приехали под вечер, меня шатало от усталости и от пережитого ужаса. Олег, как заботливая мама, помог мне выбраться из машины и отвел в тень. Я ненавидел этот мир и себя во главе него.

- Выйди на связь с воеводой, передай что объект ликвидирован, - попросил я его.

- Уже сделано, - отрапортовал он, - нам вынесена благодарность и ждет премия. Так что пора домой.

- Сейчас немного отдохну и поедем, хотя ехать в ночи - не самая лучшая идея.

- Согласен, - кинул он, - переночуем здесь?