Клинком и сердцем. Том 1

И если бы не кошелек, который у него украли не здесь, но примерно с той же беспощадной мерзкой наглостью. Если бы не шепот и взгляды, что преследовали его на каждом шагу в этом проклятом городишке. А самое главное, если бы не Айлин, что ждала его возвращения в темной лесной сторожке, и не мечущийся в бреду итлиец. Им не на кого рассчитывать, кроме Аластора! А этот… этот…

Слова куда-то подевались, и Аластор понял, что тихо рычит, как дикий зверь перед прыжком. А его рапира упирается в горло мучнисто побледневшего менялы, непонятно когда покинув ножны. С грохотом вылетела дверь, ворвался детина, что стоял внизу, за ним еще один, такой же здоровенный и даже не очень неуклюжий. Для простолюдина. Но не для человека, прошедшего школу месьора д'Альбрэ.

Носком сапога Аластор подцепил так удачно подвернувшуюся скамеечку за перекладину и швырнул вверх и вперед. Прямо в первого охранника. Такого удара тот не ждал, даже руки вскинуть не успел, и тяжелая деревяшка врезалась ему в лицо. Что-то хрустнуло, и охранник, обливаясь кровью, отшатнулся назад, нелепо взмахнув руками. Наткнулся на второго, осел ему под ноги, и второй споткнулся об него, влетев в комнату. Пока падал, Аластор тоже ногой добавил ему по челюсти, и все это — не отрывая кончика рапиры от горла смертельно бледного менялы.

И вот тут ему полегчало настолько, что слова вернулись.

— Не уб-бивайте… милорд… — просипел меняла, глядя на него с ужасом.

— О, наконец вы запомнили правильное обращение, — усмехнулся Аластор сведенными от злости губами. — Деньги на стол.

— Да-да, конечно, — пролепетал тот. — Возьмите… Все возьмите, только не убивайте…

Он торопливо принялся открывать ящики и сыпать на стол золото, серебро и медь вперемешку, бормоча:

— Все, все берите… Только не убивайте… Я не знал…

— Десять золотых флоринов, — напомнил ему Аластор. — Серебром и медью. Извольте отсчитать.

Меняла поднял на него искаженное страхом и удивлением лицо. Попытался подвинуть всю кучу монет, но Аластор все так же спокойно напомнил:

— Десять. Флоринов. Серебром и медью. Считать разучились? И дайте бумагу с карандашом.

Пока меняла трясущимися руками отсчитывал деньги, Аластор вложил шпагу в ножны, наклонился над свободным краем стола и быстро написал на чистом листке бумаги:

«Дорогой батюшка, выдайте подателю сего десять флоринов золотом и проценты по своему усмотрению за перстень, который я вынужден был заложить. У меня и известной вам особы все хорошо. Поклон матушке. Остаюсь вашим преданным сыном, Аластор Вальдерон-младший».

Охранники, тихо постанывая, шевелились на полу. Аластор сгреб монеты, ссыпал в карман, твердо решив, что кошелек купит, однако часть денег всегда будет держать в каком-то другом месте. Сложил письмо и подал его меняле вместе с перстнем. Велел, испытывая смесь усталости, брезгливости и отвращения:

— Отправьте в Дорвенну. Улица Фиалок, особняк Вальдеронов. И вам вернут деньги.

— Д-да, милорд. Простите, милорд.

Меняла попытался поклониться, но сделать это, не выбираясь из-за стола, не смог, так что просто уткнулся в бумаги и рассыпанные монеты, боясь взглянуть на Аластора.

— А я ведь просто хотел взять в долг, — уронил Аластор, не надеясь, что этот мерзавец поймет. Но, может быть, в следующий раз побоится обманывать беззащитных чужаков. — И кстати, сударь, я сейчас уйду, но звать стражу не советую. Может быть, меня и поймают. Но вашей городской страже очень быстро придется передать меня людям канцлера. Есть на это основания… А там уж я и про ваши забавы молчать не буду. Вам все ясно?

— Так точно, милорд! — истово выдохнул меняла. — Как можно, милорд? Прошу прощения, милорд…

Слушать его дальше Аластор не стал. Прошел мимо охранников, сбежал по лестнице и с облегчением увидел, что Искра на месте, драгоценные секиры и сумки — тоже, а Пушок смотрит укоризненно. Мол, тебе было весело, а мне досталась скучная работа!

— Извини, мой хороший, — потрепал его Аластор по ушам. — Ничего веселого, такая гадость.

И подумал, что предупреждение предупреждением, но на город уже спускаются сумерки, ночевать он здесь точно не станет, значит, нужно стрелой лететь на рынок, скупать все, что можно, и возвращаться в сторожку. А Шермез они потом объедут стороной. Отвратительный городишко!

Глава 20. Долги старые и новые

Метель, так бушевавшая с утра, наконец улеглась, в мутное окно сторожки заглянуло солнце, но мучительная тревога, изводившая Айлин с самого отъезда Аластора, не только не отступила, но и словно бы стала вдвое сильней. Втрое! Что, если Ала схватили люди канцлера? Правда, с ним Пушок… Но ведь Пушок — всего лишь собака, хоть и самая лучшая на свете, что он может против стражников? Он ведь никогда в жизни не нападал на людей! Нужно было ехать с ними!

«Чушь! — сердито возразила Айлин самой себе. — Аластор прекрасно о себе позаботится! А Пушок позаботится о нем. Лучано же оставлять совсем одного никак нельзя. Так что изволь прекратить думать глупости! Или, если никак не можешь перестать беспокоиться, займись… хоть чем-нибудь!»