Клинком и сердцем. Том 1

Лучано, сам растерявшись, тихо сжевал возвращенный сухарь, вытащил разварившуюся колбасу из котелка и поделил на три части, насадив на прутики. Раздал каждому его порцию, а оставшийся бульон отставил в сторону. Утром к завтраку пригодится!

— Синьор Фарелли, а откуда у вас эта фляжка? — вдруг поинтересовалась девчонка, чуть не подавившись колбасой. — Можно посмотреть?

Голос у нее был такой странный, что Лучано про себя ругнулся. Собирался ведь отбить герб!

— Была в той поклаже, что я купил вместе с лошадьми, — сказал он и подал рыжей фляжку, на которую безумная парочка воззрилась с одинаковым изумлением. — Честное слово, не знаю, чья она.

— Зато… зато я знаю, — всхлипнула девица, и Лучано увидел, что она смеется просто взахлеб. — Ал, ты это видишь? Это же… Это герб Кастельмаро! Того боевика, что на дороге… Ал!

— Так это его лошади? — уточнил Вальдерон и посмотрел на Лучано с неожиданной благосклонностью. — Кто-то ограбил лорда Кастельмаро и продал его лошадей синьору Фарелли?

— Ага… — выдавила девица, звонко хохоча. — Пресветлый Воин… Ну и не везет же Кастельмаро… с нашей компанией…

Лучано вспомнил увиденное на дороге: красивого лорда в таком же голубом плаще, как герб на фляжке, гнедых лошадей под ним и его отрядом… покосился на тех, которых купил… И в безумии, окружившем его этим вечером, кое-что прояснилось. Кем бы ни был этот лорд, ему и правда не повезло!

— И прекрасно, — с явным мстительным удовлетворением заключил Аластор. — Лично позабочусь, чтобы конезавод Вальдеронов больше не продал ему ни одной лошади! За тех, которых он заклятием… Держите, синьор Фарелли!

Он взял у магессы фляжку и вернул ее Лучано почтительно, как боевой трофей. Рыжая синьорина Айлин продолжала смеяться, и Лучано понял, что мир сошел с ума, и он, Лучано Фортунато Фарелли, погружается в безумие вместе с ним. Нормальные благородные синьоры не ужинают с простолюдином, делясь с ним последним сухарем. Не приглашают спать в одной палатке с собой. Не смеются вместе с ним, как со старым другом! Мир определенно сошел с ума… И теперь может случиться вообще все, что угодно. «Но пусть оно случится завтра, — смиренно вознес Лучано молитву, сам не зная кому. — Хватит с меня на сегодня, м?»

Глава 17. Призраки и коллеги

Новый знакомец действительно оказался ценным приобретением, как и обещал. Аластор проснулся раньше всех, сказались многолетние тренировки на рассвете, но стоило ему шевельнуться, как Фарелли, спавший рядом, настороженно вскинулся. Сразу же успокоился, поймав взгляд Аластора, кивнул и осторожно, чтобы не разбудить Айлин, выскользнул из палатки.

Когда Аластор, прихватив куртку, тоже выполз в холодную утреннюю серость, итлиец уже успел умыться, судя по слегка влажным волосам, развел костер и хлопотал возле него. Разогрев вчерашнее подобие бульона, протянул Аластору кружку, подал сухарь и еще улыбнулся чуть виновато. Мол, сам знаю, что завтрак скудный, что же поделать! Кружка у них оказалась одна на всех, да и та принадлежала Фарелли, так что Аластор быстро выпил бульон и вернул ее владельцу. Тот последовал его примеру, а потом, вымыв кружку в ручье, слил в нее остатки бульона и пристроил возле костра вместе с парой сухарей, которые они, не сговариваясь, приберегли для Айлин.

Снова сходив к ручью, Фарелли тщательно оттер котелок, вернулся и поставил его с водой на огонь, пояснив:

— Сварю двойную порцию шамьета. У меня есть еще одна фляжка, можно будет налить в дорогу. Правда, придется пить холодным, — вздохнул он, словно холодный шамьет был самой большой их неприятностью.

Аластор кивнул, и Фарелли, видя, что он не расположен к разговорам, отошел к лошадям, принявшись что-то мурлыкать им по-итлийски. Отличный спутник! Услужливый, любезный… Держится сообразно своему положению, но без подобострастия. А что временами взгляды синьора Фарелли на него и Айлин слишком внимательны, и в них мелькает чересчур острый интерес, так при его ремесле это неудивительно.

Из палатки выбралась Айлин, зевая и протирая глаза. Ее волосы, на ночь заплетенные в свободную косу, растрепались, и лицо подруги окружало пушистое облачко рыжих кудряшек. Фарелли, попавшийся у нее на дороге, мигом отвлекся от лошадей, перешел на дорвенантский и восторженно сообщил, что утренняя заря завидует прелести юной синьорины. Итлиец… Оказывается, это все равно что фраганец! Аластор, привыкший к всепобеждающей галантности месьора д'Альбрэ, только усмехнулся и бросил предупреждающий взгляд. Фарелли, поймав его, за спиной Айлин покаянно прижал к сердцу ладонь, и на его выразительном смуглом лице изобразилось возмущение, мол, как вы могли подумать, я из чистого восторга!

Он посмотрел в спину умывающейся Айлин, снова перевел взгляд на Аластора и улыбнулся, а потом слегка поклонился, показывая, что все понял. Вот и отлично! Комплименты — это правильно, Айлин их заслуживает, как ни одна девушка в мире. Но если Фарелли решит, что ему позволено больше…

— А где Пушок? — спросила Айлин, вернувшись от ручья. — Доброе утро, господа. О, шамьет?