Клинки севера

– Решил. Нас они не тронут, а эпифаги – людоеды. В вольницах близ столицы пропадают дети, да и в самом городе тоже. Так что катаринцы нам еще должны будут.

– Половина детей – будущие воины, – заметила Ярини. – Будущие враги.

– Каждый имеет право на жизнь…

– Они, – кивок на эпифагов, – тоже.

– …если он не отбирает это право у ближнего своего, – невозмутимо закончил Вилль. – А дети – это просто дети. Они ни в чем не виноваты. Пока.

– Я не спрашиваю, откуда это. Пока. – Ярини равнодушно пожала плечами, забирая протянутый флакон, но Алессе показалось, будто в темно-серых, почти черных глазах женщины блеснуло что-то. Словно так и не пролившиеся слезы, навсегда застывшие колкими льдинками. Впрочем, показалось. О чем может скорбеть эта на удивление хладнокровная южанка?

Флакон пошел по рукам бережно, сейчас каждая капля была на вес золота. Знахарка понюхала воротник и, чихнув, недовольно сморщилась.

– Воняю, как храмовая лавка!

– Выберемся к затону Орлики, там и вымоешься. Могу посторожить, – любезно предложил Лис.

Триш обмазываться не стала, вместо этого сунула пузырек с остатками эмульсии во внутренний карман безрукавки, пояснив:

– Когда появится лишнее время, сплету матрицу для копий. Вдруг еще понадобится?

Стали ждать. Время тянулось со скрипом, словно нарочно испытывая выдержку запертых в подземелье людей. С прежним азартом щелкали камушки ни о чем не подозревающих эпифагов. Выяснилось, что игра идет на изделия верхнего мира: бусины, монетки, цветные ленты. Эзмир, огневик, так и оставшийся в Алессиной памяти безымянным, и еще несколько человек худо-бедно разобрались в правилах, а теперь делали ставки.

Алесса подсела к алхимику и запустила пальцы в короткую темную шерсть на затылке.

– Лис, а чем таким занятным вы их обстреляли?

– «Жидкое пламя»?.. Вот, еще шею почеши, не стесняйся… Грубо говоря, «жидкое пламя» – это переработанная нефть, загущенная и со щелочью. Водой его не потушишь, а прилипает оно намертво к чему угодно…

– Например, к твоим рукам! – перебила Триш. – Додумался хвататься за свечку, балда! Руки тогда до локтей обгорели, а на лицо смотреть страшно было!

– МУРа… – лениво протянул Лис.

Однако Триш не унималась.

– А что было, когда ты свой взрывной порошок изобретал?! Стекла вынесло, мебель в щепки, дверь с косяком вылетела, кошка с люстры надрывается, а этот сидит на полу с открытым переломом голени, ожогами по всему телу и хохочет!

– А зачем грустить, сестренка? Знаешь, отчего мотыльки счастливы? От незнания. Каждую ночь прилетают к огню и не подозревают, насколько близки к смерти. Танцуют, кружат… А однажды вспыхнут в один миг и рассыплются пеплом. Но умрут молодыми и сильными. Не дожидаясь, пока одряхлеют и их сожрет тот, кто сильнее.

Триш, закусив губу, опустила глаза. Алесса хвост могла дать на отсечение, что этот спор был далеко не первым. В горле появился привкус солоноватой горечи. Значит, вот чего боится алхимик Трой? Старости. Но не смерти, нет. И это страшно…

…Скррржач…

…Скрр-скрр-скрр…

…Скрр-виии…

…Первым вскинул голову Лис. Следом подобрались Вилль, Ярини и Алесса. Она уже слышала его раньше – этот звук, похожий на скрежет напильника по стеклу. Он нарастал, стремительно приближаясь, неумолимый и бездушный, как стихия.

Застучали оброненные камушки. Эпифаги вскочили как ошпаренные, по толпе пронесся взволнованный гомон. Трое магов, не сговариваясь, активировали щиты.

Из лаза, откуда они сами недавно пришли, выбралось существо ростом не больше десятилетнего ребенка. Ловко семеня подвижными и тонкими, как у паука, конечностями, вскарабкалось по стене и замерло, поводя головой. Следом выползли еще трое, затем – пятеро. И хлынули ордой…

– Всем сохранять спокойствие! Мы в полной безопасности! – уверенно выкрикнул Вилль.

Мамочка…

«Гули есть твари ночные, порождения Мрака и Бездны. Кожа у них цвета пепла и от света Божьего пеплом обращается, а рыло свиное, с буркалами, аки карбункулы светящимися. Гнездятся они по заброшенным буям, склепам, подземельям да могильникам иноверцев, поелику по природе своей богомерзкой трупоеды. Но и до живой плоти дюже охочи…» – так утверждали авторы «Словаря». Это знание сводило с ума. Свод пещеры уже не казался надежным, трещины, чудилось, вот-вот разойдутся под холодными пальцами нежити; лестница стала неодолимо высокой, а проход – слишком узким, чтобы успели выбраться все.

– Мамочка… – вслух простонала Алесса. Рядом сдавленно ахнула Триш, глухо зарычал кицунэ. Кого-то стошнило.

– Откуда их столько?! – Вилль перевел на Ярини изумленный взгляд.

– Для того чтобы столько гулей скопились в одном месте, нужен постоянный источник пищи. Иначе они начнут пожирать друг друга.