Клинки императора

Узкий пинцет продвинулся еще на дюйм в глубь полого цилиндра. Сдержав резкий ответ, Валин сцепил руки за спиной и вооружился терпением. Он изначально не был уверен, что Гвенна согласится ему помочь, и не хотел усложнять себе задачу, с самого начала вызывая ее раздражение. Поэтому он перенес внимание на объект, с которым она так сосредоточенно возилась – это выглядело как несколько модифицированная «звездочка».

Пустотелая стальная трубка имела толщину в два его больших пальца. Ее внутренность покрывал слой какого-то похожего на деготь вещества, которое он не смог опознать. Гвенна вытащила пинцет, подобрала им маленький кусочек камня и принялась засовывать внутрь. Ха Лин охнула.

– Тихо! – произнесла Гвенна, придержав пинцет, и затем снова начала понемногу двигать его в глубину.

– Это ведь кларант, верно? – спросила Лин напряженным тоном. – Кларант и селитра?

– Они самые, – коротко подтвердила Гвенна.

Валин посмотрел на нее. Одной из первых вещей, которым Афорист обучил свой класс кадетов, было всегда – всегда, всегда! – держать эти два вещества отдельно друг от друга. «Мы вообще-то любим взрывы, – с усмешкой объяснял он, – но мы любим, когда можем их контролировать». Может быть, Валин упустил из виду что-то существенное, но насколько он понимал, если бы Гвенна хотя бы прикоснулась камешком, который держала в пинцете, к стенке своей трубочки, кому-то пришлось бы собирать по руинам части их тел. Он хотел было что-то сказать, но передумал и просто глубоко вдохнул и задержал дыхание.

– Именно поэтому, – проскрипела Гвенна, засунув пинцет в самую глубь, отпустив камешек и одним ловким, точно рассчитанным движением вытащив пинцет обратно, – мне не стоит мешать.

– Ты закончила? – спросила Лин.

Гвенна фыркнула.

– Не так быстро. Если он сдвинется хотя бы на полдюйма, у этого ангара слетит крыша. А теперь заткнитесь.

Лин заткнулась, и они вдвоем принялись напряженно-зачарованно смотреть, как Гвенна протянула руку в перчатке к флакону с пузырящимся воском, ухватила его двумя пальцами и опрокинула над трубочкой. Послышалось тихое шипение, из отверстия трубочки выплыла струйка едкого пара… и воцарилась долгая пауза.

– Ну вот, – наконец произнесла Гвенна, кладя трубочку на столешницу и выпрямляясь. – Теперь я закончила.

– Что это такое? – спросил Валин, опасливо поглядывая на приспособление.

– «Звездочка», – пожала плечами девушка.

– Как-то не похоже на обычную «звездочку».

– Я и не заметила, что ты стал специалистом по взрывчатым веществам, пока я выходила.

Валин едва сдержался. В конце концов, он пришел сюда, чтобы просить Гвенну об одолжении. Лин, стоило заметить, держала рот на замке, а если она могла соблюдать приличия, то мог и Валин.

– Кажется, она немного длиннее и тоньше обычной трубки? – спросил он, пытаясь выказать заинтересованность.

– Есть немножко, – отозвалась Гвенна, изучая свое произведение и соскребая с него ногтем застывшую каплю воска.

– Зачем?

– Больше. Громче. Горячее.

Она пыталась говорить небрежно, но в ее голосе было что-то такое… что-то, чего Валин не ожидал услышать. У него ушло несколько мгновений, чтобы понять, что это было: гордость. Гвенна всегда казалась настолько язвительной, настолько закрытой, что ему было сложно представить, будто она может чувствовать еще что-то помимо гнева или желчности. Неожиданное открытие, что она может в самом деле чувствовать радость по отношению к чему-либо во внешнем мире, обезоружило его. Однако стоило ему начать переоценивать свое мнение на ее счет, как она снова набросилась на него с обычной хмурой гримасой:

– Ты собираешься рассказать мне, зачем пришел, или как?

Валин понял, что испытывает странную нерешительность. Его страхи, которые Лин старательно раздувала, показались ему неестественными и надуманными теперь, когда пришло время огласить их вслух.

Гвенна нетерпеливо развела руками.

– Я так понимаю, что ты слышала про трактир Менкера, – неуверенно начал Валин. – Ну, который на Крючке, знаешь?

– Конечно, я знаю трактир Менкера, – отрезала Гвенна. – Я оставляла у этого ублюдка половину своего жалованья в уплату за ту разбавленную мочу, которую он называл элем!

– Ага. В таком случае ты, наверное, знаешь, что он рухнул, – продолжал Валин, стараясь не заводиться. – Я был там в это время, выпивал, и он обрушился сразу же после того, как я вышел за дверь.

– Тебе повезло.

– Почти все, кто остался внутри, погибли под обломками.

– Печальная участь.

Лин, отодвинув Валина, выступила вперед – ее терпение наконец лопнуло:

– Есть подозрение, что это была не случайность.

Это заставило Гвенну призадуматься. Ее взгляд метался от Валина к Лин и обратно. Он ждал, что она расхохочется, отпустит какую-нибудь шуточку насчет того, что императорский сынок, очевидно, считает, будто весь мир вертится вокруг его пупа. В конце концов, все обитатели островов постоянно подкалывали его насчет происхождения, даже его друзья, а Гвенна никогда не числилась среди его друзей.

Она не стала смеяться.

– И ты думаешь, что это как-то связано со смертью твоего отца. – Несмотря на свою стервозность, Гвенна никогда не была глупой.