Клиника

С особым трепетом он относился к своей трудовой книжке, она была его гордостью. С каким-то придыханием он читал строчку за строчкой, в ней был весь его послужной список. С особой гордостью он зачитывал поощрения и вознаграждения. Для меня было полной неожиданностью, что в трудовой книжке отражались четкие суммы премиальных.

Удивлял тот факт, что он не служил в армии, никогда не имел водительского удостоверения, тем более не умел водить автомобиль, как будто, человек прожил в каком-то инкубаторе. Всю жизнь бюджетная радиоточка, которая позволяла не умереть с голоду, если судить по деньгам, которые ему платили. Откуда у него это чинопочитание. Для меня одинаково ценен мебельщик, станочник, строитель, любой профессионал в своем деле. Жизнь у них какая-то честная, без лживости и политиканства, без постоянного соблазна что-то распилить из бюджета. Все это выборные должности, с которых можно слететь быстро и без перевыборов.

Особое удивление вызывала его страничка в контакте. Из фотографий четыре фото с кошками, больше ничего, ни личной информации, ни друзей, ни поздравлений, ни постов или ссылок на интересную информацию.

– Ты зачем держишь эту страничку – как-то спросил я его. На что получил исчерпывающий ответ.

– Для таких, как ты. Чтобы отправлять им нужную мне информацию. Я же разведчик, меня внедряют к определенным людям, чтобы выудить нужную информацию, проверить на лояльность. Запомни, за мной много важных людей, высоких чинов. И еще запомни, я каждое слово записываю.

– Я помню! – Да, умел этот придурок напустить тумана.

Персонаж имеющий развалившийся паспорт с отсутствием прописки все равно требовал уважения к своей персоне. Он любил, когда его слушают. Часто, моей тактичности хватало, чтобы выслушать его бред, но иногда терпение заканчивалось, сделанный шаг в сторону, он воспринимал как саботаж, резко повышал голос и всем корпусом подавался вперед, резко выкидывая руку с оттопыренным указательным пальцем. После этих телодвижений очень хотелось его далеко послать, но он резко снижал голос до шепота и продолжал напускать таинственности. Оказывается, он много чего знал про каждого, кто находился на посту губернатора в различные периоды, начиная с 80-х и заканчивая действующим губернатором.

Я ни разу не видел, чтобы он что-то стирал. Носил черную футболку черные треники, в них же спал не раздеваясь. Он ни разу не принял даже душ, где он мылся, оставалось загадкой.

Еще один момент в его поведении очень раздражал меня. Удивляла реакция его на какой-то мой простой вопрос, на который требовался быстрый, четкий, однозначный ответ. Сначала, долгое молчание, в течение которого, я уже презирал себя за слабость, что опять меня угораздило что-то спросить у него. Когда уже ответ был не нужен, он начинал отвечать на вопрос, но как-то обтекаемо, из далека, в конечном итоге, так и не ответив на вопрос. В такие моменты я особенно сомневаться в его дееспособности.

Он подолгу любил стоять у окна, куда-то пристально вглядываясь. Стоящую напротив школу, он упрямо называл детским садом несмотря на то, что на стадионе, располагающимся рядом со школой, передвигались на уроках по физподготовке довольно взрослые особи.

В конце месяца он съехал, но угрозы продолжились.

Друзья

Очередной день не предвещал ничего хорошего. Бессмысленность существования, давно стала обязательной составляющей жизни Вячеслава. Между тем, проблески радости ещё имели место в жизни Славы. Как будто, из прошлой жизни появлялись друзья, давая понять, что им не безразлична его судьба. На помощь приходили социальные сети, позволяющие неожиданно напомнить о себе. Появлялась невероятная возможность рассказать о своей трудной жизни, многочисленных успехах, в достижении которых помогали личные качества, выработанные в процессе взросления.

Список друзей регулярно пополнялся, который в конце концов достиг своего критического максимума, включая тех, которые проявляли дружеские порывы, но Слава с ними общался впервые.

Регулярно радовал новостями киргиз – Эркин, начальник ремонтно – эксплуатационной части на аэродроме Уганды. Большие умения и познания, позволяли приносить пользу многим. Нередко, приходилось выезжать на другие аэродромы в различных частях Африки, где требовались его великолепные навыки в ремонте авиатранспорта. Высший пилотаж заключался в том, что влетало то, что летать давно уже не могло. В Африке летают даже ИЛ 18, летает все, что приносит доллары. Эркин, любит национальные наряды, фото на которых он предстает в различных одеяниях, напоминают ему те места, где он восстановил очередную рухлядь.